Предания о самураях - [135]

Глава 21 Отмобилизование рото

Повествование о приключениях рото теперь будет касаться севера Японии. Здесь нагляднее всего можно проследить судьбу Мито-но Котаро, служащего связующим звеном между ними. После общения с разбойниками из Уэно он продолжил путь на север и без каких-либо происшествий прибыл в Юки. Здесь его ожидало разочарование. Из разговоров он узнал, что никто из рото Огури здесь не появлялся. В «Юкии» тэйсю по имени Дэнкуро рассказал ему, что не так давно в этом городе побывали братья Танабэ Хэйрокуро и Хэихатиро. В расстроенных чувствах они ушли на юг, вероятно в Камакуру или даже в Киото; быть может, решили обойти города на тракте Токайдо или горы Синано? При всем желании и всей остроте ума Дэнкуро посоветовать своему собеседнику ничего не смог. Мито-но Котаро решил последовать за братьями. По крайней мере, он мог рассчитывать на то, что в этом направлении ему повезет найти достойную себя компанию. С кем-нибудь из своих соратников он обязательно встретится. В любом случае он должен повстречать своего господина, быть может, даже пригодиться ему, и его путешествие приобретет смысл. Юки с его близостью к нынешней вотчине Иссики клана Огури он нашел не самым безопасным местом для того, кто искал Сукэсигэ. Даже окрестности Муромати были безопаснее, чем земли, находившиеся в когтях Бакуфу из Окурагаяцу. Под видом странствующего жреца он вернулся и, как только это сделал, начал аккуратно выспрашивать так, чтобы по неосторожности не выдать своего господина. Он решил не соваться в Камакуру. Интересоваться можно было судьбой Танабэ после получения информации о своем господине. Застигнутый дождем, он остановился на какое-то время в деревушке Офуна, расположившейся у подножия небольшого холма (Осака). Дождь перестал ближе к вечеру, и Мито-но Котаро продолжил свой путь. Он уже было подошел к входу в долину, ведущую к Яманоути, как на дороге появился селянин, во всю прыть погонявший свою лошадку. Как раз когда он доскакал до Котаро, у него оборвалась подпруга седла. Этот достойный селянин сверзился бы в грязь, а его зверь умчался в неизвестном направлении, если бы наш жрец железной рукой не ухватил его за уздечку.

Селянин, несмотря на падение, сразу догадался высказать самую почтительную признательность своему благодетелю. «Надо бы проявлять больше осторожности, – сказал Котаро, – когда пускаешься в путь в такой спешке. Добрый человек, вам грозит потеря и вы торопитесь убежать от нее, или услышали о добродетели, поэтому спешите ей навстречу?» Селянин почесал свои ушибленные конечности. Ворча и стеная, он похромал к своему животному. Котаро снял одежду и мешки, которые, неловко связанные вместе, служили селянину седлом. Он собрался показать этому человеку, как надежнее смастерить седло. «Сначала уздечку следует…» Достойный рыцарь не смог продолжать урок. Этот селянин ровно настолько не воспринимал его инструкцию, насколько сам жрец проявил равнодушие к ответу на свой вопрос. Однако первые же слова, произнесенные селянином, пребывающим в большой спешке, привлекли внимание Котаро. «Я должен перед вами извиниться, преподобный господин. Примите благодарность Тёдзаэмона, питающего к вам почтение и уважение. Однако сегодня предлагают великое представление. Объявлено о предстоящем совершении казни. В Омати обещают не простое приведение в исполнение приговора на Року-Дзидзо.[85] На закате в Юигасато на Кайхине головы лишатся два самурая. В этой связи простого народа на место казни собирается больше, чем обычно. К тому же эти самураи считаются отъявленными негодяями. Они тайно проживали в Судзукии на Юки-но-Сита. Этот постоялый двор называют самым уютным. Только, выглядывая в сад этого постоялого двора, они вынашивали самые недобрые замыслы. Доведенные до отчаяния гибелью своего господина, погибшего в бою у Яхаги на территории провинции Микава, эти ронины замышляли убийство принца Мотиудзи. Но Акихидэ-доно был, как всегда, начеку. Получив сообщения от своих лазутчиков, он вызвал тэйсю и приказал их связать. На его голос в ночи радостный банто открыл дверь, чтобы впустить кэраи Иссики, которые заполонили весь дом. Оками-сан со служанками стояла охваченная ужасом, не смея даже шепотом поднять тревогу. Таким образом, этих двоих захватили спящими и связали. Причем ломать двери не пришлось, да и оказать сопротивления не получилось. Великой была радость Иссики-доно; такой же большой, как его страх перед рото Огури. Пленение братьев Катаока, а также их казнь сегодня на закате можно назвать крупным событием и поводом для радости в Камакуре». Увы! Увы! Человек этот явно был слаб рассудком. Инструктаж по поводу искусства верховой езды на том и закончился, к удовольствию Катаока и летописца, слабо разбиравшегося в лошадях. Через мгновение Котаро оседлал скакуна. Встревоженный селянин попытался было остановить его, но Котаро хорошим пинком отправил его назад в болото. Мужчина привстал на руках и коленях, чтобы посмотреть вслед удаляющемуся галопом воину, устремившемуся в Камакуру к Юигахаме.

Сообщение селянина подтвердилось. Постоялый двор под вывеской «Судзукия» представлял собой небольшое заведение для спокойных постояльцев, расположенное на проспекте Хатимангу. При виде многолюдных процессий жрецов, посещавших храм, и Даймё, приносящего санкэй, братья Катаока, считающие своего господина погибшим при Яхаги, поселились здесь и стали ждать случая, чтобы убить Иссики Акихидэ либо во время санкэя к храму, либо по пути во дворец Окура. Тэйсю охотно принял своих уже побывавших здесь постояльцев. Он никогда не связывал пожар в Кайдзодзи с рото Никайдо, искавших лучшей доли, чем монастырские богомольцы. Однако их пребывание оказалось недолгим, да и удача им почему-то не улыбнулась. Непослушный вельможа явно предпочитал Ёко-одзи или перекресток, связывающий с ясики, походу из Омати по проспекту. Иссики относился к категории людей, стремящихся к власти как таковой, а не к ее демонстрации. Отсюда его влияние на своего сюзерена, который любил ее демонстрировать, но осуждал чрезмерное выставление напоказ власти со стороны своих великих вельмож. Отсюда же его неприязнь и подозрительность к великим и расточительным сюзеренам Яманоути и Огигаяцу. Со своим братом Наоканэ, служившим градоначальником в Камакуре, Акихидэ располагал глазами и ушами повсюду. Поэтому ему быстро удалось узнать о прибытии братьев Катаока. После пленения их несколько дней продержали в заточении. Догадаться о причине того, почему они хвастались, большого труда не составило. Просто они ничего не знали о месте, где скрывается Сукэсигэ, если он еще вообще оставался живым. Акихидэ узнал в этом жреце переодетого рото, покушавшегося на его жизнь. К великому стыду, Ёкояма ничего ему не рассказал о Сукэсигэ. Головы Косиро оказалось достаточно этому великому сюзерену, и он отбыл, довольный заявлением о наказании этих попрошаек. Тем самым братьев Котаро не казнили; целый месяц они провели в заточении города Камакуры, однако это все-таки не отдых в знаменитом санатории. С растущим гневом два высоких жреца взирали на мужчин, пока их вели к плахе, связанных как зверей, с осунувшимися лицами и ввалившимися глазами. Можно было с удовлетворением отметить разве то, что походка у них оставалась пружинистой, а энергия пробивалась наружу.