Предания о самураях - [121]

Так они и переходили из провинции в провинцию, направляясь на запад. В конце лета составитель летописи обнаруживает их в лесах Ходокакэдзан на территории Хёды,[79] куда они попали после посещения оку-ин в храме Якуси. Темное небо закрывали густые тучи. Доносились звуки тяжелых раскатов грома. Время от времени непроглядную темноту рассекали вспышки молнии. Гото Хёсукэ терпеть не мог грозу. Он бы предпочел стену копий. Дайхатиро напрямую коснулась семейная неудача. Сёдзи совсем не хотелось мокнуть. Путники осмотрелись. Неподалеку они увидели шалаш вангури. Такие временные укрытия сооружали мужчины, отправлявшиеся в леса для рубки и вырезания дешевых деревянных мисок, использовавшихся при приготовлении еды. Когда дерево как сырье для их изготовления заканчивалось в одной части леса, мастера переселялись на новое место и снова строили здесь свои временные жилища. Шалаш выглядел ветхим, зато наши путники нашли сухое пристанище на время ливня. Гото Хёсукэ понравилось то, что внутри шалаша было темно. Он всегда старался найти укромный уголок, куда можно было пустить свет небес. «Наступил день, – пообещал он, – когда люди свергнут светило с неба и ночь станет днем». – «Кто бы возражал? – ответил Сёдзи. – Тогда нашего господина можно будет найти в два раза скорее». Со смехом он вызывающе взмахнул своим увенчанным железом сякудзё. Мелодично забренчали ее кольца. И тут же все рухнуло. Братья Гото повалились на пол шалаша внешне безжизненными бревнами. Даже здоровяк Сёдзи покачнулся и упал. При падении его рука коснулась чего-то мягкого, холодного и влажного на ощупь, да к тому же поросшего волосами. «Это – райдзю? – не поверил он своим глазам. – Ах ты, паршивая тварь! Несомненно, ему было легко заниматься своими играми среди сельских лесорубов. Прикосновение священного жезла для него было слишком. Увы! Неужели это убило благородного Хёсукэ и щедрого Дайхатиро?» В ярости он схватил попавшую под руку массу и вытащил ее на свет. Тварь обладала удлиненной мордой и поросячьими глазами.

Отталкивающе гладкую кожу покрывала редкая шерсть. На коротком хвосте волосы практически отсутствовали. Короткие ноги и длинные мощные когти придавали ему силы, чтобы цепляться за неровные края облаков или стволы деревьев. Тварь еще подавала признаки жизни и дурного нрава, поэтому Сёдзи погрузил свой меч ей в глотку. Потом склонился к своим спутникам. Гроза все еще бушевала снаружи, и редкие молнии освещали шалаш яркими мгновенными вспышками. Он попытался понять, погибли его попутчики или находились в тисках страха? Их лица не утратили своего здорового цвета. Сёдзи поднял с земли соломинку. Самым фамильярным образом он сунул ее в ноздрю го-каро. Хёсукэ тут же сел и громко чихнул. С осуждением он повернулся к Сёдзи. Тот поучительно произнес: «Самым действенным методом вернуть мертвого человека к жизни всегда считалось введение ему постороннего предмета в ноздрю. Соизвольте применить такое же средство к Дайхатиро. Неужели не согласитесь?» Он уселся на простертое по земле тело. Однако Гото помоложе избежал предложенной процедуры. Одна только мощная комплекция Сёдзи удержала его от выхода наружу через крышу. Дайхатиро вскочил. «Ах! Что за дурной сон! Ваш Дайхатиро оказался в аду, а ужасный Эмма-О уселся ему прямо на грудь. Какая тяжесть! Да, наш судья добра и зла на самом деле существо не просто предельно ужасное, но и тяжеленное. Кстати, Сёдзи-сан, зачем так цепляться за стропила? Разве вспышки молнии пугают такую грузную молодежь?» Он презрительно хмыкнул. Однако при следующей вспышке испуганно прикрылся руками. Сёдзи покатился по земле, грохоча от смеха над Дайхатиро. Хёсукэ веселился над обоими спутниками и тем самым примирял их друг с другом. Все трое с интересом склонились над трупом райдзю.

Ливень был слишком сильным, чтобы продолжаться долгое время. Снова, разгоняя грозовые тучи, засияло солнце. Во время спуска они остановились на выступе, с которого открывался вид окрестности. Глядя на линии неровных вершин, заросших лесом, долину далеко внизу с ее водными потоками, направляющимися к морю, где находились просторы далекой, но уже видимой бухты Хюга, тщательно ухоженные поля, крытые тростником крыши домов, разбросанных тут и там, их коричневую массу, обозначавшую деревню, многочисленные огни и тени, они никак не могли оторвать глаз от красоты открывшейся перед ними картины. Сёдзи указал на участок почвы на некотором расстоянии внизу, у горной речки. «Удобное место для остановки, чтобы перекусить (бэнто) или провести ночь, если до другого ночлега добраться не получится». Он возглавил шествие вниз через лес, но, как большинство подобного рода видений, оно удалялось по мере приближения к нему. Тут вдруг выросла скала, которую надо было обходить и делать большой крюк. А вот здесь протекал глубокий ручей, который предстояло преодолевать после подъема на пологий перевал, лежащий выше. Однако далеко за полдень они добрались до желанного участка земли. Водный поток перекрывал огромный валун. Ниже находилась прогалина, украшенная группами цветов. Вокруг высился лес. Местечко на самом деле казалось веселеньким. Не теряя времени, они разделись и искупались в находящемся рядом пруду, после этого растянулись на мягкой лужайке, невольно следя для проплывающими по небу облаками. Первым заговорил Хёсукэ: «Под предводительством нашего Сёдзи нам покорился такой успех, что даже захотелось побыть здесь подольше. Такими темпами нам удастся повторить судьбу Урасимы (человека другого мира, в литературе Европы для его обозначения принято имя Рипа ван Винкля). Было бы спокойнее разбить лагерь здесь под открытым небом, чем спускать с гор в темноте ночи». На такую двусмысленную похвалу Сёдзи ответил с ухмылкой: «На эти слова го-каро вдохновил возраст или храбрость? При этом он побаивается ночной росы, зато бросается в холодную воду пруда с риском утратить гибкость суставов и получить обострение ревматизма. – Он вздохнул. – Почему бы не обратиться с прошением к монастырским службам, чтобы попросить назначения сиделкой (о-русу) в каком-нибудь горном монастыре? Какая красота! Какая тишина!» Наш добрый витязь побрел к речке и наклонился, чтобы погрузиться в искрящиеся воды. От удивления он даже отшатнулся. Между его руками вода стала окрашиваться красным цветом. Сначала появились тонкие прожилки, а потом хлынула кроваво-красная жидкость. Сёдзи выскочил из воды и, прижавшись к большому камню, посмотрел наверх и вокруг. Небо перед глазами закачалось, или это камень зашатался за его спиной. Сёдзи отличала быстрая реакция при принятии решений. Одним прыжком он ухватился за свисающую ветку и моментально взобрался на вершину валуна. Перед глазами предстало странное видение. На противоположной стороне, прислонившись одной ногой к камню, стоял высокий парень ростом метра два с лишним, мощного телосложения. Его кожа под жарким солнцем Кюсю загорела до коричневого цвета. Волосы свисали длинными локонами молодости вниз по спине. В выражении его лица не было ничего отталкивающего. Оно выглядело предельно симпатичным длинным овалом с высоким лбом и поднятыми вверх бровями. Неподалеку лежали его охотничьи трофеи в виде нескольких кроликов и огромной раздутой обезьяны (одзару). В настоящий момент он крепко ухватил волка за челюсти и молча рвал его пасть. Охотничий нож все еще торчал из брюха зверя, а ногой молодой человек раздирал рану, из которой потоком лилась кровь.