Предания о самураях - [104]

А тем временем Тэрутэ с Косиро по пути через Фукаратогэ с трудностями прошли Убаго. Кто мог доставить беспокойство мужчине и женщине на пути паломников в спокойные времена, наступившие при сёгуне Киото? Они перешли мост у Сококуры и продолжили путь вниз по круто спускавшейся долине к месту назначенной встречи с их господином. Чуть ниже моста, где тропа огибала крутой утес, наши путники услышали слабые стоны. «О-ох! О-ох!» Они посмотрели во все сто роны: естественно – вверх, где могла угнездиться разве что птица. Ничего нигде не увидели. «Посмотри хорошенько, Косиро, – приказала Тэрутэ. – Возможно, какому-то бедолаге требуется помощь. Только стоны доносятся почему-то со стороны отвесной скалы. Может ли птица обладать человеческим голосом?» Она сверху вниз осмотрела спутанные растения, прицепившиеся к скале. На смену заре пришло полноправное дневное светило. Чуть ниже тропы в корнях кустов они увидели чье-то зацепившееся тело. Стон исходил как раз от этого тела. Косиро связал свой кушак с кушаком Тэрутэ и прочно примотал их к дереву. Спустившись в пропасть, он захватил ступнями распростертое тело и поднялся вместе с ним наверх. Распластанный на дороге Сукэсигэ медленно открыл глаза, выражавшие неописуемые страдания и наполненные лихорадочным светом. Удивлению наклонившихся над ним Косиро и Тэрутэ не было предела. «Господин мой! Сукэсигэ! – прошептала Тэрутэ. – Как же ты оказался в таком состоянии? Что с тобой могло случиться? А где Оникагэ?» Приложив громадное усилие, этот покалеченный человек рассказал о своих злоключениях. В его прерывистом шепоте ни жена, ни слуга не узнавали голоса своего господина. Он поведал об общении с Ханако, о встрече с Сёгэном Ёкоямой, о падении в пруд с кипятком и гибели благородного Оникагэ. От возмущения Косиро погрозил кулаком пару, поднимающемуся в спокойное, ясное небо над склоном горы. «Надо подумать о нашем будущем, – сказал Сукэсигэ. – Ты, Косиро, должен доставить Тэрутэ в Юки. Найди там Юки Ситиро Удзитомо и передай ее на его попечение. Восстановлением репутации дома Сатакэ займется именно он. Сукэсигэ для этого дела больше непригоден. Я приказываю своим рото служить Юки-доно и отстаивать интересы девы Тэрутэ». На глазах у него выступили слезы беспомощной ярости и боли за свое состояние, за уготованную ему недостойную смерть. Косиро распрямился. «Нет! Песенка господина Огури еще не спета. Он еще поправится, кровная месть за О-доно воздастся, репутацию дома Огури мы восстановим во всем ее былом величии. Вы что, потеряли веру в Косиро? Отправим нашего господина в надежное место и будем дожидаться его полного выздоровления. Мужайтесь, моя госпожа! Не надо плакать. Его светлость еще не достиг своей крайней черты». Так наш храбрый буси подбадривал свою госпожу и покалеченного хозяина. Взвалив Сукэсигэ на плечи, вместе с Тэрутэ он продолжил спуск в долину. В окрестностях Юмото находилась незатейливая купальня для лечебных процедур. Здесь Косиро мог оказать первую помощь своему страдающему господину, применить снадобья для облегчения его боли. Даме и слуге первым на ум пришло поискать убежища в Юки. Только там было достаточно безопасно, чтобы дать пострадавшему герою отдохнуть, а также окружить его должной заботой. С большим трудом они украдкой двигались по тракту на север. Минуя Камакуру, они вступили на территорию равнины Мусаси и проследовали на север широкого залива, вдававшегося в глубь материка. Таким образом, они добрались до местечка в Мусаси, известного под названием Итимэнхара. Пора было остановиться на привал. Состояние их пациента вызывало большую тревогу. Сначала у них появились большие надежды на благоприятный исход. Сукэсигэ очень энергично поправлялся после перенесенного страшного удара. Его обожженная плоть заживала под действием лечебной мази. Однако за поражением кипящей водой горячего источника явно скрывалось что-то более ужасное. Через несколько дней по всему его телу пошли темно-красные нарывы. Они воспалились и сочились зеленым гноем, заражавшим здоровую плоть вокруг фурункулов. Возник непереносимый зуд. Сукэсигэ непрестанно чесался. Нарывы множились и покрывали все тело. Запах от них вызывал ужас. Во время каждого омовения госпожа со слугой, стоя на коленях рядом с раздувшимся бесформенным телом господина, промывали разверстые раны. Однако не обойтись было без какого-нибудь облегчающего страдания бальзама. На краю деревеньки находился сельский дом наподобие постоялого двора.

Косиро подошел к стоящему тэйсю, наблюдавшему за ними и их трудным приближением к его дому. «Прошу, добрый человек, – сказал рото, – позволения отдохнуть на вашем постоялом дворе, прислонить нашу скорбную ношу на рока. Мы вымотались в пути с этим больным человеком, которого надо доставить в Юки. Он совсем плох. Мы рассчитываем добраться до города еще засветло». – «Засветло»! – Тэйсю улыбнулся. – Милостивый государь, вы до него дойдете не раньше завтрашней ночи, и то хорошим шагом, на который вам с такой ношей надеяться не приходится». Он подошел, чтобы осмотреть доставленного больного человека. Он испытал большую жалость к нему. «С моим сыном случилось досадное недоразумение, – объяснил Косиро. – Мы жили в провинции Мино, точнее, в Аохаке-Дзайюимуре. Здесь земледельцам принадлежат самые плодородные рисовые угодья в Японии, самые лучшие хатакэ, чтобы выращивать пшеницу. Одна беда – в нашем районе водится множество ядовитых змей. Земледельцы собрались, чтобы установить бамбуковые ширмы, разжечь костры и поднять крик. Таким манером они надеялись напугать этих тварей, которые прячутся в деревенских полях, убивают людей и животных, пользуясь их неосведомленностью. Мой сын служил сэнсэем, учил детей правилам письма, нормам морали, пяти заповедям честного человека; к тому же он отправлял духовный обряд со всеми жителями города и с частными лицами. Он мало верил в такие примитивные методы. Натасканный на применение оружия в войне, он готов был встретить того, кто заслуживал кары, и сразиться с ним. Где же назначить ему встречу? Он вырвал немного волос у своей жены, пока та спала. Волосы женщины, если их сжечь в огне, привлекают змей. Вооружившись своим луком, он отправился на водоем, где, как считалось, часто появлялся известный ядовитый змей. Мой сын сжег женские волосы. В темноте ночи появились две сияющих звезды, летящих над водной гладью топкого пруда. Приняв положение поустойчивее, сын прицелился. Сначала он поразил гада в левый глаз, потом – в правый. Наползли тяжелые тучи. С грохотом налетела разрушительная буря. Обрадовавшийся своей победе, мой сын не обратил внимания на потоки дождя. Избавив жителей деревни от их врага, он вернулся домой. Однако на следующий день его свалил страшный недуг. Еще через день он уже настолько ослаб и страдал головокружением, что не мог подняться с постели. Состояние здоровья все ухудшалось и ухудшалось. Умные люди говорили, что его сразила гакиями,