Пражская весна - [22]

– Я подумаю над этим! – буркнул раздосадованный премьер-министр. – Леонид Ильич, у вас все?

– Нет, товарищ Косыгин, у меня вопрос еще остался по зерну и хлебу. Предлагаю поднять закупочные цены по пшенице и ржи поднять на десять копеек за тонну.

– И где товарищ Косыгин деньги на это возьмет, вы то же знаете? – вмешался Суслов. – А то ведь алмазы вы нам так и не дали!

– Ну почему, поднимет на десять копеек цену в рознице и на десять копеек отпускную цену хлебозаводов килограмма хлеба и хлебо-булочных изделий.

– Я на это никогда не пойду! – одернул Брежнева премьер-министр. – Сталин цену на хлеб не повышал, почему я должен повысить?

– Да, поясните Леонид Ильич, почему это мы должны поднять цену в рознице на хлеб? Ведь цена на хлеб – это показатель стабильности в обществе.

– Хорошо, уважаемый товарищ Суслов! – Брежнев махнул рукой в сторону идеолога.

– Итак, что было у Сталина в сорок пятом-пятидесятых годах? – спросите вы.

– Отвечу – у него была разруха и безработица. Максимальная масса населения, высвободившаяся после войны. Эти профессиональные военные не имели гражданских профессий, могли использовать свои силы только на неквалифицированном рынке труда. Да, не спорю, из нихбыли хорошие строители, эти мужчины и женщины были неприхотливы. Но возникла проблема – у них не было своего жилья. Все заработанные деньги уходили на оплату съемного жилья, на еду оставалось мало. Единственный способ прокормиться был – это взять несколько буханок хлеба в день и есть вместе с молоком.

Семичастный обвел взглядом участников совещания: Суслов в такт кивал головой, Подгорный сидел задумчивый, Шелепин рисовал что-то на листочке, Косыгин недовольно пыхтел и смотрел на Брежнева. Ильич же был в ударе.

– Так вот, это первая причина – почему Сталин не стал поднимать цены на хлеб.

– А вторая причина? – заинтересованно спросил Шелепин.

– Оружие! – Брежнев поднял указательный палец правой руки вверх и покачал им. – У населения на тот момент было достаточно неучтенного оружия привезенного как с фронта, так найденного на местах боев. Сталин реально оценивал ситуацию, что масса безработных голодныхмужиков устроит беспорядки, если им будет нечего есть.

– Да, вы правы, товарищ Брежнев, – согласился с ним главный идеолог. – Ситуация тогда была взрывоопасной.

– А теперь? – Брежнев оттарабанил ритм на крышке «Капитала» и развернул книгу обложкой к участникам совещания.

– А что теперь? – недоуменно спросил идеолог.

– Товарищ Суслов, сейчас по сравнению с сорок пятым годом в Советском Союзе есть безработица или нет?

– Безработицы нет! – гордо ответил Суслов, приосанившись и посмотрев на всех свысока.

– Хорошо, теперь к вам вопрос товарищ Семичастный – у населения на руках есть свободное оружие?

– Нет, – главный чекист чуть ли не подавился от такого вопроса. – У нас нет свободного боевого оружия на руках у населения, только охотничье.

– А теперь вопрос к товарищу Косыгину – есть ли предпосылки к беспорядкам в случае повышения цены на хлеб?

– Если вы так ставите вопрос, – Косыгин прищурился, у него начала подергиваться левая щека, – то беспорядков нет. Но есть опыт блокадного Ленинграда.

– По поводу голода в настоящее время в Ленинграде! – Перебил его резко Брежнев. – Вы хотите сказать, что голод есть Ленинграде сейчас – тогда вам надо это поставить на вид.

– Нет, я не это имел в виду! – попытался отбрыкаться премьер-министр и снова схватился за блистер с лекарством.

Итак, в Ленинграде голода нет, наоборот, так возле хлебзаводов собак кормят хлебом! – прошипел Леонид Ильич, привставая с места. – А на Кубани скотину подкармливают десятью булками хлеба в день, потому что комбикормов не хватает. Зажрались!!

– Хорошо, что вы предлагаете? – вмешался Шелепин, попытавшись остановить разгоравшийся скандал. Он видел, что Брежнев легко заводится и еще чуть – чуть и заседание погрязло бы во взаимных обвинениях.

– Я предлагаю разумную вещь, – Брежнев успокоился, провел рукой по лицу. – Поднять закупочные цены на тонну ржи и тонну пшеницы у хлеборобов на десять копеек, поднять отпускные цены хлебозаводов на килограмм хлеба и хлебобулочных изделий до тридцати шести копеек, розничные цены на килограмм пшеничного хлеба и хлебобулочных изделий первого сорта увеличить до сорока шести копеек. Килограмм пшеничного хлеба и хлебобулочных изделий высшего сорта до пятидесяти копеек. Розничные цены на килограмм ржаного хлеба и хлебобулочных изделий оставим на том же уровне. В качестве примера для оценки возьмем Ленинград. Заодно и проверим, есть ли там голод или ленинградцы жируют.

Шелепин только ухмыльнулся – на грани фола играет Брежнев. Так оскорбить Косыгина, который в блокаду «дорогу жизни» курировал. Действительно, Брежнев как слон, потоптался на всех мозолях. Ничего, Ленечка, сейчас я тебя поддержу, но только ты сам не рад будешь этой поддержке.

– В принципе, Леонид Ильич дело говорит. В Советском Союзе не может быть голода. Мы уже двадцать лет без войны живем. Я за!

– Я тоже за! – подорвался главный чекист вслед за своим наставником.

– Я за! – вскинулся Суслов. – Леонид Ильич, ты это правильно сделал, когда на ржаной хлеб цены оставил.