Праздник заклятий - [58]
Но тут солнце, спохватившись, вновь пускается в путь к западу от вулкана Патамбан. Теперь это странное красное пятно, оно растет, меняя облик неба, мнет его, как шкуру зверя. Все, что застыло, оглушенное черным ураганом, оживает. Вдруг появляются люди, вон они стоят на межах своих полей, на плоских крышах домов или на улочках, вдоль которых неимоверно вытягиваются их тени. По шоссе снова снуют, поднимая пыль, тяжелые грузовики с фруктами, бутылками пепси и разным железом. Они катят навстречу ночи к большим вулканам, в сторону Сакапу, Кироги, Уруапана.
Дерево огромно, оно одиноко стоит у дороги, тысячи птиц в его листве переговариваются, толкаются и бранятся, прежде чем заснуть. Воздух прозрачен, небо чуть темнеет на востоке, и уже заметна первая звездочка, мерцающая точка в ночной голубизне. Умиротворение кружит голову, он куда как крепок, этот хмель, а все из-за дерева, где копошится птичий народец.
Да, хмель сквозит в голосах и жестах, но есть и что-то еще, таинственное, неизгладимое, оставленное в памяти этим крылатым вихрем, что на миг остановил движение мироздания.
Тцакари, черный певчий дрозд, что пьянеет, наклевавшись винограда, и, как по волшебству невероятно умножившись, уподобляется дыму, клубящемуся в небе, трепещущему вихрю, где птиц больше, чем семян в полях, не говоря уж о людях, о детях и взрослых.
Люди клана колибри одеваются в перья цвета огня, они — уитцитцилины, ведомые Уицилопочтли, великие жрецы огня в городе, чье имя Тцинтцунтцан: «Свет-от-Колибри».
«Затем и другие люди вышли на танец, называемый «параката уарака», танец бабочек, они танцевали его во дворе, обнесенном оградой, или в домах Великих жрецов. Служитель этой богини танцевал там же, тело его обвивало чучело змея, а над ним в небе вился бумажный змей в форме бабочки»[50].
«Кататани» — запускать воздушных змеев высоко в безоблачное небо.
……………………………
Дсибильнокак: ночное послание
В центре полуострова Юкатан, на юге Мексики, лес окружает поселения майя плотным кольцом, своим засохшим шерстяным воротом он душит их. В мае до наступления дождей там полыхают пожары, а дымное небо над ними серо и багрово, словно во всем мире — сумерки.
Там, в лесу, есть тропинка, полоска белесой земли, что ведет к храму со странным именем. Его не назовешь гигантским, он не устремляется ступенями к небу: это просто дом, квадратный в плане, сказали бы мы, с толстыми стенами, поддерживающими крышу, с полуобвалившимся основанием купола, лес наступает на него со всех четырех сторон, стены поросли колючим кустарником, топорщатся щетиной старых корней, но при солнечном свете можно различить рельефы, иероглифы, высеченные в камне, и на всех четырех углах проступает фигура бога Чаака с изогнутым хоботом и торчащими изо рта клыками.
Храм называется Дсибильнокак, что значит: «Ночное послание». Легенда гласит, что под его сводами некогда жил ученик великого Ицамны, владыки мира, герой эпоса майя, изобретатель письменности, проведший здесь долгие часы, рисуя иероглифы на листах бумаги из амате (мексиканской смоковницы) и читая в небесах тайны народа майя.
Ныне, когда минули века разрушений и пожаров, тайные книги древних майя исчезли, никто больше не усядется, подогнув под себя ноги, на холодную каменную плиту внутри дома, чтобы там писать и читать. Ветер времени раскидал слова, и мир коренных жителей континента медленно погружается в забвение. Но дом, где по ночам читают и пишут, еще цел, покрытый панцырем из веток и шипов, как вечная раковина.
Я хочу поговорить о Дсибильнокаке, эта легенда об укромном месте, где пишут ночами, кажется мне прекрасной. Прекрасный, как затемненная комната, приют, лучше которого не сыщешь, здесь можно забыть о внешнем мире и одиноким странником войти в царство знаков, не важно, высеченных в камне, нарисованных на сложенных гармошкой листах бумаги или убористо набранных на книжных страницах без картинок, которые медленно переворачиваешь в ночной тиши. Писать по ночам, читать по ночам — невероятнейшее и притом самое легкое из путешествий. Время движется вспять, потягивается, оглядывается, лишь изредка прерываемое ударом колокола, донесшимся с башни, затерянной где-то там, по ту сторону всех эспланад и авеню, или шелестом ветра в неведомой листве, которая тотчас умолкает, подобно ветвям и лианам вокруг старого храма майя.
