Праздник заклятий - [31]
Знакомство с ритуальной и праздничной стороной жизни первых обитателей Мичоакана представлялось задачей первостепенной важности тем завоевателям, что пришли вместе с Кристобалем де Олидом покорять земли последнего казонци, поскольку дело было сложным и опасным: приобщение целого народа к христианской вере и закону. Вероятно, этим и объясняется исчезновение части манускрипта.
При всем том, даже если нельзя утверждать, что «Описание» создано во имя чистого удовлетворения любопытства, оно все же позволяет нам испытать те же эмоции, что через двадцать лет подвигли Бернардино де Саагуна к созданию «Флорентийского кодекса», этого подлинного шедевра. «Они собирались по двое или по трое, — пишет он по поводу Мацеуалицтли («Праздника народа»), — и образовывали вместе более или менее большой хор, смотря по количеству пришедших, в руках они держали цветы, а их головы украшали перья. И вместе они делали одни и те же движения ногами, телом и руками, что было очень искусно и приятно для взора…» И прибавляет: «Все это очень грациозно и даже проникнуто мистическим чувством»[22].
Нельзя не заметить, что восхищение первых европейских путешественников, видевших танцы индейцев центра континента, не свободно от некоторой подозрительности.
Готовность впадать в транс и набожная истовость тогдашних пурепеча наводили оторопь на первых колонизаторов Мичоакана. Празднества, проводимые в танце, жертвоприношения, частые видения и одержимость — все указывает на непосредственную связь индейского восприятия с потусторонним миром. Танцоры не только выполняют символические действия: раскрашенные тела, наряд, перья указывают на их божественную природу, на земное воплощение божественного. «Описание Мичоакана» впервые свидетельствует о подобном божественном перерождении, свойственном индейской культуре, когда повествует о молодой рабыне Уикишо, повелителя города Укарэйо. История девушки кончается так: после видения, о котором мы рассказали выше, она спустилась с горы, чувствуя, что в нее вселилась богиня Кверауапери, а потому, следуя ритуалу праздника сиквиндиро, она потребовала, чтобы ей дали испить крови, а после сама, по собственной воле легла под нож жреца, принеся себя в жертву.
В своих главных чертах шаманизм сохранился в больших теократических сообществах, какими были государства ацтеков и пурепеча. Недаром первые миссионеры подозревали элементы черной магии в индейских ритуалах, в том числе в бросании жребия, практиковавшемся храмовыми жрецами. От анонимного толкователя «Описания Мичоакана» до Саагуна или Мотолиниа все используют уничижительную лексику для описания индейских празднеств, называя танцы «детскою забавой» и применяя к ним слово «митоте», что по-испански означает жеманство, кривлянье, беспорядочное размахивание руками и ногами, а подчас усматривая в них какой-то «сатанизм»; да они и верования индейцев неизменно называли «суевериями», а предания — «сказками».
«Описание Мичоакана» — хроника жизни воинского сословия уакусеча, а потому в ней крайне мало сведений о ритуалах и праздниках в местах, удаленных от столицы империи. Сохранившиеся в быту современных тарасков следы старых обычаев, упоминаемых там, в кодексе XVI века, демонстрируют, сколь неразрывна их связь с прошлым, — связь, пережившая все злоключения конкисты и рецидивы соперничества между отдельными городами и кланами. Возможно, что система религиозных воззрений, описанная в этом манускрипте, принадлежит к последней поре мичоаканской империи (от смерти Цицика Пандакуаре, постигшей его около 1500 года, до падения Тангашоана II в 1530 году).
В то время жизнь пурепеча отчетливо членилась календарем празднеств, скорее всего земледельческих по происхождению, но конечной их целью неизменно оставалось пленение жертв для последующего заклания на алтаре бога Курикавери. «Описание» упоминает восемь основных празднеств: «экатаконскаро/квинго», «уапанскаро», «хикандиро», «пурекутакаро», «сиквиндиро», «унисперанскаро» и «антциуанскаро». За исключением «сиквиндиро», праздника урожая кукурузы, все остальные торжества — воинские.
Кроме главных празднеств, существовали и другие, менее важные, например, в честь богов-покровителей селения. Таких, как божества рыбаков озера Пацкуаро (например, бог-змей Акуитце Катапеме и его зловещая сестра Пурупе Кушарети, Нурите, богиня одноименного пахучего растения[23], Кароэн, бог озерной рыбы, и боги Шареми: Уаричу Укаре (дух ветра) и Тангачуран. Знать Пацкуаро, вышедшая из кланов уакусеча, тоже располагала собственными богами-покровителями, обычно таковыми оказывались утесы, стоявшие у входа в город: Тцирита Черенге, бог кукурузы, а также его брат — Уакус Ача, «орел-повелитель», Тингарата, бог плодородия, и Мьекве Ашева, которого лингвист Моррис Сводеш идентифицирует как «Властителя Ворот».
Космогония тех первых пурепеча включала в себя богов и богинь, чьи имена пришли к нам только благодаря «Описанию», хотя не возникает сомнения, что им поклонялись. Это Курита Каэри, Посланец богов, создатель человеческих существ, это Маноуапа, сын богини луны Шаратанги, чтимой на острове Хапапато, а также два брата Курикавери, называемые Тирипеменча, что охраняют все четыре стороны света, и перворожденный бог Кверенда Ангапети, которого особо почитали в Сакапу. Во время кризисных для пурепеча событий, когда испанцы появились на континенте, боги собрались на последнюю зловещую церемонию, происходившую на вершине горы Шаноато Укатцио, недалеко от Араро, чтобы объявить, что миру пришел конец.
