Праздник по обмену - [11]

– Ты и так в прекрасной форме! – Максим улыбнулся и наклонился, чтобы вытереть чай. Подобрал крупный осколок, закатившийся под диван, задержал в ладони.

– Эта чашка со мной по стольким съемным квартирам помоталась. Мне ее мать перед отъездом в Москву подарила. – Голос Максима почти не дрогнул, но у Инги внутри все оборвалось. Какая же она дрянь! Разбила дорогую для Максима чашку, память о матери, лишь бы не пить сладкий чай. Она закусила губу, глядя в спину парню, и чуть не расплакалась.

Максим скоро вернулся, присел на диван, притянул ее к себе.

– Ты чего в темноте сидишь? Хоть бы телевизор включила.

Щелкнул пульт, и по комнате разнесся бодрый мужской голос:

– …у вас еще есть шанс написать письмо Деду Морозу и принести его сюда, в ящик для писем, до 14 часов дня. – Показывали прямое включение из московского парка. Разрумянившийся корреспондент стоял на фоне высокого, с его рост, красного почтового ящика, похожего на расписной теремок. – Дедушка Мороз обещает прочитать все письма и исполнить заветные желания. Разумеется, если вы хорошо вели себя в уходящем году!

– А ты, Инга, что бы попросила у Деда Мороза? – внезапно спросил Максим.

– Я? – Она на мгновение задумалась. – Пожалуй, новую роль. Все остальное у меня уже есть…

Она крепко обняла Максима, отгоняя от себя сомнения. Но в голове продолжал крутиться настойчивый вопрос: почему утро с любимым мужчиной вместо романтики превратилось в сплошную катастрофу? Сначала чай, потом бутерброды, еще и она отличилась – разбила дорогую Максиму чашку. Остается только надеяться, что на счастье!

– Не переживай! – Максим ободряюще ей улыбнулся. – Будет у тебя новая роль! Он не сможет испортить тебе карьеру.

– Кто? – не поняла Инга.

– Твой муж. – Максим напомнил о последних словах Всеволода, брошенных ей вслед. Серебров поставил ей ультиматум, а он слов на ветер не бросает.

– Он сможет, – хмуро возразила Инга.

– Не такой уж он всемогущий! Может, денег у него куры не клюют, но самого главного за деньги не купишь.

Максим притянул ее к себе и поцеловал. И Инге стало легко и хорошо. Она вдруг поняла, что в жизни есть что-то важнее карьеры и успеха. Если Серебров даже испортит ей карьеру, он не отнимет у нее главного – любви Максима.

Для Всеволода Сереброва утро тридцатого декабря началось с похмелья. Голова трещала, в ушах гудело так, словно рядом готовился взлететь «Боинг». Банкир открыл глаза и увидел перед собой ковер и бутылку из-под виски, закатившуюся под батарею. Похоже, вчера он спикировал на диван в гостиной и промахнулся. Иначе как еще объяснить, что Сева заснул за диваном прямо на полу? Всеволод потянулся за бутылкой, в надежде, что там осталась пара глотков. Но не успел до нее дотронуться, как бутылка взлетела вверх. Что за чертовщина! Всеволод возмущенно взревел и поднял глаза. Домработница, шумевшая пылесосом, не заметила его за диваном. И теперь, когда она подняла бутылку и обнаружила хозяина, от испуга выронила бутылку обратно. Драгоценные капли виски расплескались на ковер, и Всеволод мучительно застонал.

– Ну вот что ты натворила, женщина!

Домработница что-то испуганно залепетала в свое оправдание. Всеволод сфокусировался на ее желтоватом личике с раскосыми глазами. Домработница была тайкой, работу свою выполняла исправно, по-русски не говорила, что Всеволода более чем устраивало до сегодняшнего дня.

– Выключи пылесос, башка раскалывается! – скомандовал он, но женщина только еще шустрее заработала щеткой пылесоса, собирая капли виски с ковра.

– Говорю же – выключи! – рявкнул Всеволод и, не дождавшись понимания, выдернул сначала щетку из рук домработницы, а затем пылесос из розетки.

Тайка еще более испуганно вытаращилась на него и что-то промяукала.

– Не нужна мне уборка, – хмуро повторил Всеволод. Вытащил из кармана брюк бумажник, сунул домработнице пару крупных купюр. Та аж ошалела от его щедрости и часто закивала в знак признательности.

– С Новым годом и проваливай!

Не в силах далее продолжать разговор Всеволод рухнул лицом вниз на диван. Голова по-прежнему раскалывалась, после неудобной ночевки на полу ломило все мышцы и свело шею. Всеволод со стоном повернулся, пытаясь принять позу поудобнее. Про домработницу он уже забыл, поэтому, когда ему на шею легла мягкая ладошка, сердце забилось часто-часто.

– Инга! – Порывисто повернувшись, Всеволод застонал еще громче. И от боли в шее, которую свело еще сильней, и от того, что вместо красавицы жены на него с тревогой смотрела страшненькая домработница.

– Чего тебе? – огрызнулся он. – Говорю же, вали.

– Массаааж? – протяжно мяукнула женщина. – Ю нид рилакс!

Всеволод сначала не понял. Ну и странный же язык, тайский! Когда маленькая рука настойчиво коснулась его шеи, он напрягся. Только сексуальных поползновений ему не хватало!

– Ты чего удумала? – Он шарахнулся в сторону и застонал еще сильнее от боли в шее.

– Массаааж, – повторила женщина. – Ха-ра-шо!

Не успел Всеволод возразить, как домработница резко нажала в какую-то секретную кнопку на шее, и боль стала отступать.

– Хорошо, – ошеломленно признал Всеволод.

Тайка жестами показала, чтобы он лег на живот, и банкир охотно вытянулся на диване. Пока умелые руки порхали по его многострадальной спине и разминали уставшие мышцы, Всеволода пробило на откровенность: