Праздник первого снега - [22]

Сделав над собой усилие, Матвей спокойно произнес:

– Да, Павел Александрович, это мы.

– Садитесь! – приказал директор, кивком указав на стулья возле его стола.

Матвей и Маша присели. Директор встал с кресла, взял со стола газету и положил ее перед Машей и Матвеем. Ермилов заметил, что Машина статья «Кушать подано!» про школьную столовую обведена красным карандашом.

Директор же, снова сев в кресло, спросил, обращаясь к Маше:

– Значит, это ты писала?

– Я… – призналась Маша.

– Она сделала это по моему заданию! – уточнил Матвей.

Он подумал, что, если Машина статья вызвала директорский гнев, он, Матвей, просто обязан «вызвать огонь на себя».

– Это хорошо, что по заданию, – сказал Терминатор. – В общем, так. Столовую я проверил. Все факты, изложенные в статье, подтвердились. Одна из девочек-поварих обещала повысить свою квалификацию. Другую, к сожалению, пришлось уволить. Заведующая уже нашла ей замену. Так что меры приняты. Все. – И Терминатор снова взялся за свои бумаги.

– Значит, мы можем идти? – с облегчением вздохнув, спросил Матвей.

– Конечно! – Терминатор взглянул на него с недоумением. – Я же все вам сказал.

Ребята направились к выходу. И услышали голос директора:

– Постойте-ка!

Ребята замерли у самой двери, обернулись.

– Вот еще что. Ермилов, не хочу вмешиваться в твою редакторскую работу, но думаю, что про столовую надо будет написать еще раз. Что-нибудь вроде «По следам наших выступлений». Ну, сам решишь, как это назвать. Суть в том, что вы должны сравнить, стали там готовить лучше или все осталось как было.

– Ясно, – произнес Матвей.

– Ну, если ясно, то идите. Желаю успехов!..

– Маш, мне показалось или Терминатор и вправду улыбнулся, когда сказал: «Желаю успехов?»

Ребята только что покинули директорский кабинет и шли теперь по школьному коридору в направлении кабинета химии.

– Слушай, а точно! – Маша засмеялась. – Я тоже это заметила. Прикольно! За полгода я ни разу не видела, чтобы он улыбался!

– Я этого ни разу не видел за восемь лет, – пробормотал в ответ Матвей. – Все-таки пресса – это великая сила!

Глава 16

День прошел быстро. После уроков Маша сразу собралась бежать домой.

– Ермилик, ты прости. У меня сегодня дел столько! Стирка, уборка, готовка… – Она стала загибать пальцы на руке.

– Да ничего, – ответил Матвей. – Я и сам сегодня занят.

– Чем же, если не секрет? – полюбопытствовала Маша.

– Да какой секрет! – Матвей оживился. – Тут прикол такой… Нам для газеты Малышев художницу нашел, из одиннадцатого класса. И художница эта вдруг захотела нарисовать мой портрет! Вот, буду сегодня ей позировать в редакции.

Но Маша не спешила разделить его воодушевление:

– Художница, говоришь? Из одиннадцатого класса? Уж не Танька ли это Макеева?

– Танька… – растерянно подтвердил Матвей. – А как ты догадалась?

– Ну, она одна у нас такая в школе… художница! – с какой-то странной интонацией произнесла Маша. – Плюнул бы ты на портрет этот, а, Ермилик?

– Как это – плюнул? – не понял Матвей. – Почему?

– Ну, скажем, потому, что я тебя об этом прошу!

– Маш, ну ты чего? – Матвей был озадачен. – Ты… ревнуешь меня к ней, что ли? Да я тебе клянусь…

– Ермилик, давай без пафоса, ладно? – сказала Маша. – Ну, хочешь ты позировать этой… художнице – позируй на здоровье! В конце концов, это твое дело.

– Маш, ты не обижайся только! Просто я уже пообещал.

– Ну, раз пообещал… – вздохнула Маша. – Тогда позвони мне вечером, ладно?

Когда Матвей подошел к двери редакторской, Таня уже ждала его. Она стояла в коридоре, у окна, и слушала плеер. Рядом, у стенки, Матвей заметил небольшой деревянный планшет, с каким художники обычно ходят рисовать этюды. Заметив Матвея, она выключила плеер, помахала рукой:

– Привет!

– Привет! – в тон ей ответил Ермилов.

Про себя он отметил, что выглядела Танька сегодня просто сногсшибательно: узкая темная юбка, светлая полупрозрачная блузка и очень просторный то ли жакет, то ли пиджак, такой вроде бы бесформенный, а на самом деле абсолютно гармоничный и стильный. На ногах узкие туфельки на высоком каблуке – сразу видно, что дорогие. Светлые, почти белые волосы девушки контрастировали с яркой голубизной глаз. «Да, хороша, что и говорить…» – подумал Матвей. Внезапно он почувствовал острую тревогу. Ему захотелось отказаться от этой затеи с портретом. Но как бы он объяснил свой внезапный отказ девушке? И каким бы идиотом перед ней предстал? Ведь она старалась, вот и планшет притащила в школу!

«Ерунда какая-то! Ну, что будет плохого, если Татьяна и вправду сделает этот портрет? Да ничего не будет плохого!» – успокоил себя Матвей.

Он открыл замок, и они вошли в редакционную комнатку. Татьяна сразу приступила к делу: прикрепила к планшету лист плотной бумаги, разложила на столе карандаши.

– Как мне сесть? – спросил Матвей.

– Да как тебе удобно! – улыбнулась Таня. – Главное, чтобы свет правильно падал.

Она подошла к Матвею, усадила его на стул.

– Голову сюда немного… – Таня провела рукой по его щеке, и щеке почему-то сразу сделалось жарко. – Да, кстати! Забыла совсем! – сказала девушка. – Я тут тебе еще принесла работы посмотреть. Может, глянешь, прежде чем мы начнем? Мне очень интересно узнать твое мнение об этих рисунках! Тем более что они не совсем обычные…