Правосудие Йезма - [10]

Алрик пожал плечами и двинулся к гандеру. Проходя за спиной Конана, стоявшего у входа, он неожиданно резко толкнул его. Киммериец потерял равновесие, непроизвольно сделал несколько шагов и оказался внутри сокровищницы. В тот же миг он обернулся, выхватывая меч из ножен, но было уже поздно. Едва он пересек порог, сверху с лязгом упала толстая железная решетка.

— Нергалово отродье! — прорычал киммериец, пытаясь дотянуться до обманщика сквозь прутья.

Он видел, как Бенто выхватил меч и почти без замаха нанес хлесткий удар. Клинок распорол бок бритунца, но тот успел отскочить в сторону и, схватив закрепленный на стене факел, выставил его перед собой.

Следующий выпад гандера разрезал факел надвое. Бенто сделал шаг, занося меч для последнего удара, но Алрик метнулся к стене и нажал на выступающий камень. Плита под ногами гандера провалилась, и Бенто полетел вниз. Уже падая, он успел еще раз достать бритунца острием клинка и исчез в черном колодце. С легким скрипом плита встала на место.

Алрик криво усмехнулся и вытер пот со лба. Шатаясь, он сделал несколько шагов и встал перед решеткой. На его лице явственно читалось презрение.

— Ну что, киммерийская обезьяна, — хрипло проговорил он, — теперь можешь поиграть с побрякушками, пока я не затяну петлю на твоей шее. Я отрежу твои гениталии и скормлю собакам.

Он расхохотался и плюнул в лицо варвару.

Расправившись с врагами, Алрик на мгновение забыл об осторожности. Он не подумал, что загнанный в угол зверь становится смертельно опасным. Между прутьями решетки не смог бы пролезть и ребенок, но лезвие меча проходило без труда.

Выпад Конана оказался стремительным, словно бросок змеи. Меч вонзился в грудь бритунца и прошел насквозь. Конан повернул клинок в ране, и Алрик взвыл от боли.

— Тебя сожрут черви, прежде чем ты сможешь безнаказанно оскорбить киммерийца, ублюдок, — прорычал варвар и выдернул меч.

Алрик упал на четвереньки, не удержался и рухнул на каменный пол. Изо рта его вырывались хрип и бульканье, при каждом вздохе кровь толчками выплескивалась изо рта. Но жизнь еще теплилась в нем. Из последних сил впиваясь ногтями в щели между гранитными плитами, верный сторожевой пес пополз к выходу из подвала, оставляя за собой кровавый след.

Глава четвертая

В просторном зале с высоким расписным потолком Энли принимал гостей. Сегодня его гостеприимства попросил очередной купец, которого нагло ограбили на пути к Аренджуну. Чтобы сберечь оставшееся, достопочтенный Фаррух обратился к Энли, которого ему рекомендовали как человека, способного помочь иноземцу избежать неприятностей в этом городе.

О Фаррухе Энли был наслышан от других купцов, но встречаться им еще не приходилось. Его считали одним из самых богатых торговцев к востоку от моря Вилайет, дела с которым сулили немалую выгоду. Показывая свое гостеприимство, Энли приказал подать обильную трапезу и долго угощал гостя разнообразными яствами: съедобными моллюсками из моря Вилайет, вымоченными в пальмовом вине, язычками дроздов, загадочными кореньями с тонким пряным вкусом… И гость, и хозяин отдали должное обильным кушаньям, лениво беседуя о пустяках. Когда трапеза была окончена, начался серьезный разговор. Возлежа на удобном ложе возле низкого стола и потягивая сладкое аргосское вино, Энли благодушно вещал:

— Вскоре благодаря стараниям нашего нового короля, благородного Митридатеса, да хранят боги его и его тень, город наш станет безопасным для приезжих. Уже сейчас новые отряды стражников патрулируют улицы, и разбойники вынуждены орудовать не в самом Аренджуне, а в его окрестностях. Но скоро и туда доберется железная длань нашего повелителя.

— Радостно слышать об этом, — с некоторым недоверием в голосе ответствовал Фаррух. Он был одет на восточный манер в длинный тяжелый халат с широкими рукавами и не лежал, а сидел на ложе, поджав ноги и держа в руках чашу. — Не будет ли чересчур нескромным с моей стороны просить моего гостеприимного хозяина предоставить мне возможность лично выразить почтение этому достославному правителю и поднести ему дары? Об этом просили меня в моей стране, куда дошли вести о вашем мудром короле, который, несмотря на молодость, заслужил всеобщее почтение своими деяниями. Но прежде мне хотелось бы отблагодарить самого хозяина, который столь благородно приютил ограбленного.

Он сделал знак стоявшим позади него людям, и в зал внесли роскошный иранистанский ковер. За ним последовали и другие дары: рулон кхитайского шелка и два покрытых искусной резьбой бивня таинственных морских зверей, обитающих только лишь в холодных морях за гирканской степью.

При виде таких щедрых подарков глаза Энли широко раскрылись. Эти дары были достойны, по меньшей мере, короля. Видно, правду говорили о том, что Фаррух безмерно богат. Витиевато поблагодарив купца, замориец сообщил, что, хоть король очень занят государственными делами, он приложит все усилия, чтобы устроить аудиенцию, и надеется, что благородный Митридатес, благоволящий купцам, найдет время принять такого достойного и известного человека, как Фаррух.

Обмен взаимными любезностями продолжался еще довольно долго. Затем торговцы принялись обсуждать дела, похваляясь друг перед другом особо удачными сделками. Вдруг в коридоре послышался шум, дверь распахнулась, и на пороге возник один из бритунских охранников с обнаженным мечом в руках. Обведя зал диким взглядом, он заорал, нещадно коверкая заморийские слова: