Правосудие во имя любви - [56]

С тяжелым сердцем вошла она в свое жилище. Радость возвращения домой была отравлена.

* * *

— Погоди-ка, Сойер!

Сойер услышал окрик издалека и заколебался, хотя каждый нерв, казалось, подавал ему сигнал: надо срочно вскочить в «ягуар», сорваться с места и умчаться куда глаза глядят.

— Фу, черт! — выругался он. Ему некогда было валять дурака с Харленом — по крайней мере, сейчас. Через темные очки Сойер наблюдал, как спешит к нему воротила бизнеса.

— Какая удача, что я тебя перехватил, — объявил Харлен, не вполне отдышавшись. — Твоя секретарша сказала, что ты только что ушел. Еще немного — и я бы с тобой разминулся.

— Ну, что случилось?

Раздражение Сойера было очевидным, и от этого радостное возбуждение Харлена слегка поостыло.

— А в том, черт возьми, что я хотел с тобой поговорить, — рявкнул он, багровый от возмущения.

— Так спешно? У меня назначена встреча, и я уже опаздываю.

Ни на какую встречу он не опаздывал, но, если бы не эта невинная ложь, ему было бы не отвязаться.

— Я раздобыл информацию, которая, кажется, могла бы быть полезной.

— Для чего?

— Для твоего расследования насчет Кейт Колсон.

Сойер замер.

— Ну да?

— Вчера я побывал у Джонса и Страссберга и там разузнал кое-что интересное.

— А именно? — нетерпеливо спросил Сойер. Он нутром чуял, что — по причинам, в которые он не желал особенно вдаваться — ему не понравятся принесенные Харленом новости.

Харлен поджал губы.

— Ее бывший босс — ни больше, ни меньше — только что отвалил ей здоровый куш на избирательную кампанию.

— Ну?

Харлен покраснел еще больше.

— «Ну»! — негодующе передразнил он. — Это все, что ты можешь сказать?

— Вообще-то я мог бы сказать еще что-нибудь, только пока что не вижу, как это может помочь расследованию.

— Господи, да ведь она спит с этим человеком!

— Это доказанный факт или просто слухи?

Хвастливая самоуверенность Харлена несколько увяла.

— Пока просто слухи, но я уверен, что дыма без огня не бывает. Я ведь уже говорил тебе, как быстро она продвинулась в этой конторе. И наверняка это объясняется очень просто: сделала карьеру, лежа на спине. — Он расхохотался, но смех не украсил его лицо. — Голова у нее варит, спору нет, но не настолько же! Просто она знает, где какую кнопку нажать, и ставлю десять против одного, что эти же самые кнопки она нажимает с кем-нибудь из своих коллег-судей.

— Буду иметь это в виду.

— Тебе что, вожжа под хвост попала?! — Харлен уставился на него. — Никак она и тебя проняла? Вот чертовщина, неужели и ты размечтался об этой кисочке? Думаешь, она и тебя ублажит?

— На вашем месте я бы выбирал выражения.

Ледяной тон Сойера, по-видимому, произвел на Харлена должное впечатление.

— Ну, не сердись, — пробормотал Харлен.

— Если можно считать ваше выступление законченным, я отправлюсь по делу. — Сойер подчеркнуто помедлил. — По делу Кейт Колсон.

Глаза Харлена загорелись.

— Что же ты сразу не сказал?

— Да вы не дали мне рта раскрыть, пока не выпустили лишний пар.

Харлен хлопнул Сойера по плечу.

— Я знаю, ты не подведешь. Выследи ее, сынок!

Сойер сел в машину, включил зажигание и рванулся с места. Но как бы далеко он ни заехал, с какой бы скоростью ни гнал машину — он не мог избавиться от противного привкуса во рту.

XXVIII

Неоновая вывеска потускнела и слегка скособочилась; тем не менее, она была на месте. МОТЕЛЬ «Тенистая дубрава » . Ниже светящейся надписи виднелась другая: «Есть свободный номер». Воспоминания о ночах, которые Сойер провел в загаженных притонах вроде этого, обрушились на него, как лавина.

Безнадежность и омерзение — вот все, что он сейчас испытывал.

Он выбрался из машины и двинулся пешком по тротуару, озираясь по сторонам. Легко было представить себе, что здесь все оставалось неизменным в течение многих лет и что это зрелище было таким же и в те дни, когда сюда подбросили новорожденную девочку. Но Сойер не мог не подумать снова о том подонке, который оказался способен на такое.

Дух заброшенности нависал над этим местом, как плотное одеяло. Здание не просто нуждалось в окраске; ему требовался капитальный ремонт. Сойер готов был побиться об заклад, что стены в этих клетушках перекошены, а шаткие столы готовы рассыпаться, если поставить на них хотя бы стакан.

Сойер помедлил на узком крыльце и сквозь окно, наполовину задернутое шторой, попытался вглядеться внутрь. У конторки никого не было видно, но он не сомневался, что поблизости кто-то есть.

Он открыл дверь, которая при этом жалобно заскрипела. Почти в тот же миг в дверном проеме справа от конторки показался толстый, пузатый человек. Ковыряя в зубах зубочисткой, он пристально смотрел на Сойера.

— У нас свободен только один номер, — сообщил он. — Хотите — занимайте, не хотите — езжайте своей дорогой.

Сойер ответил не сразу. Он осматривал вестибюль. Изнутри стало заметно, что заведение пребывает в еще более плачевном состоянии, — если это вообще возможно, — чем казалось снаружи. На полу лежал зеленый ковер, который, скорее всего, в незапамятные времена был подобран в тон обивке мебели. И ковер, и обивка, заляпанные застаревшими пятнами, давно прохудились. Неистребимый запах кухни вызывал дурноту. Сойер с трудом сдерживал желание повернуться и послать все к чертям, только бы выбраться на свежий воздух.