Православный советчик. Обрести телесную бодрость и уврачевать душу христианской молитвой - [5]

Очищение тела есть неприкосновенность к плотской скверне. Очищение души есть освобождение от тайных страстей, возникающих в уме. Очищение же ума совершается откровением тайн. Ибо очищается он от всего, что по дебелости своей подлежит чувству. Малые дети невинны телом, бесстрастны душой; но никто не назовет их чистыми умом. Ибо чистота ума есть совершенство в пребывании в небесном созерцании, к которому без участия чувств возбуждаемся духовною силою горних украшений, бесчисленных чудес оного небесного мира, – житие коих отделено друг от друга, – тонких в невидимом служении своем, пребывающих в разумении Божественных откровений, непрестанно, всякий час, изменяющихся. Сам Бог наш да сподобит нас всегда созерцать Его непокровенным умом, а потом и непосредственно во веки веков! Ему слава! Аминь.

Бог нередко попускает, чтобы добродетельные искушаемы были чем-либо, – дозволяет, чтобы отовсюду восставали против них искушения, поражает их в теле их, как Иова, ввергает в нищету, делает, что отступает от них человечество, поражает их в том, что приобретено ими; только к душам их не приближается вред. – И невозможно, чтобы, когда идем путем правды, не встретилась с нами печаль, тело не изнемогло в болезнях и трудах, – и пребывало неизменным, если только возлюбим жить в добродетели. – Когда человек совершает шествие свое по Богу, – и встретится с ним что-либо подобное; тогда не прилично ему уклоняться от стези своей, но должен он с радостью, без пытливости принимать это и благодарить Бога, что послал ему благодать сию, и сподобился он ради Бога впасть в искушение, и сделаться сообщником в страданиях с Пророками, Апостолами и прочими Святыми, ради пути сего претерпевшими скорби. От людей ли, от демонов ли, от тела ли придут на него искушения, да будет сие для него поводом к благодарению. Ибо невозможно, чтобы Бог возжелавшему пребывать с Ним иначе как оказал благодеяние, а не послав на него искушения за истину; как и человеку сделаться достойным того, чтобы сподобиться сего величия, – т. е. войти в искушения и возрадоваться, – невозможно без благодати Христовой.

Пока душа болезнует страстями, она не ощущает чувством своим духовного, и не умеет вожделевать оного, вожделевает же то только по слуху ушей и по писаниям. Врачует от сих болезней душевную силу сокровенное делание заповедей, с приобщением Христовым страстям. Первоначально естество наше в вочеловечении Христовом прияло обновление, приобщилось Христову страданию и смерти; и потом по обновлении излиянием крови освятилось и сделалось способным к принятию заповедей новых и совершенных. А если бы заповеди сии даны были людям до излияния крови, до обновления и освящения естества нашего; то, может быть, и самые новые заповеди, подобно заповедям древним, отсекали бы только порок в душе, но не могли бы истребить в душе самый корень пороков. Ныне же не так: но сокровенное делание и заповеди новые и духовные, которые душа хранит, имея страх Божий, обновляют и освящают душу, и сокровенно врачуют все члены ее. Ибо явно для всех, какую страсть безмолвно в душе исцеляет каждая заповедь, и действенность их ощутительна и врачующему и врачуемому, как было и с кровоточивой женою.

Плотолюбцам и чревоугодникам входить в исследование предметов духовных также не прилично, как и блуднице разглагольствовать о целомудрии.

Тело крайне болезненное не терпит тучного в снедях: и ум, занятый мирским, не может приблизиться к исследованию Божественного.

Огонь не возгорается в сырых дровах: и Божественная горячность не возжигается в сердце любящем покой.

Как тот, кто не видит своими глазами солнца, не может кому-либо списать его света по одному слуху, даже и не ощущает сего света: так и не вкусивший душой своею сладости духовных дел.

Когда вожделение любви Христовой не препобеждает в тебе до того, чтобы от радости о Христе быть тебе бесстрастным во всякой скорби своей; то знай, что мир живет в тебе более, нежели Христос.

Когда болезнь, скудость, истощение тела, боязнь вредного телу возмущает мысль твою до того, что отторгает тебя от радости упования твоего и от попечения об угождении Господу; то знай, что живет в тебе тело, а не Христос.

Просто сказать, – к чему приверженность в тебе преобладает над всем, то и живет в тебе.

Если нет у тебя недостатка в потребном тебе, и тело здорово, и не боишься чего-либо сопротивного, – и говоришь, что ты можешь при сем чисто шествовать ко Христу; то знай, что ты болен умом, и лишен вкушения славы Божией.

Когда умножится в человеке благодать, тогда ничтожным делается для него страх смерти, на пути к праведности вожделенной (или пред лицом препятствий на сем пути), – и много причин находит он в душе своей, по которым, ради страха Божия, готов бывает он терпеть скорби, как нечто должное; тогда все, неприятное телу и могущее причинить ему страдание, ни во что вменяется в очах его в сравнении с тем, чего надеется он в будущем. Но когда увеличится в человеке оскудение благодати, тогда бывающее в нем и с ним бывает противоположно сказанному: тогда ведение, по причине исследования (могущего опираться только на осязаемом), становится у него больше веры, упование на Бога имеется не во всяком деле, и Промысел Божий о человеке понимается иначе. Такой человек постоянно подвергается страхам, по козням подстерегающих во мраце состреляти его стрелами своими (Пс. 10:2).