Православные притчи - [30]

— Приеду домой — все расскажу.

Вот так. Ну вот, отец ведь уж да мать как взяли домой да скорей обогрели: он весь замерз. Дома рассказал — да и онемел и говорить больше не стал. Вот так…

Касьян и Никола

☨Раз в осеннюю пору увязил мужик воз на дороге. Знамо, какие у нас дороги, а тут еще случилось осенью — так и говорить нечего! Мимо идет Касьян-угодник. Мужик не узнал его и давай просить:

— Помоги, родимой, воз вытащить!

— Поди ты! — сказал ему Касьян-угодник. — Есть мне когда с вами валяндаться! — Да и пошел своею дорогою. Немного спустя идет тут же Никола-угодник.

— Батюшка, — завопил опять мужик, — батюшка! Помоги мне воз вытащить. — Никола-угодник и помог ему. Вот пришли Касьян-угодник и Никола-угодник к Богу в рай.

— Где ты был, Касьян-угодник? — спросил Бог.

— Я был на земле, — отвечал тот, — прилучилось мне идти мимо мужика, у которого воз завяз. Он просил меня: помоги, говорит, воз вытащить. Да я не стал марать райского платья.

— Ну, а ты где так выпачкался? — спросил Бог у Николы-угодника.

— Я был на земле, шел по той же дороге и помог мужику вытащить воз, — отвечал Никола-угодник.

— Слушай, Касьян! — сказал тогда Бог. — Не помог ты мужику — за то будут тебе через три года служить молебны. А тебе, Никола-угодник, за то, что помог мужику воз вытащить, — будут служить молебны два раза в год. С тех пор так и сделалось: Касьяну в високосный только год служат молебны, а Николе два раза в год.

Про Егория храброго

☨Ехал раз мужик лесом. Дело днем было, летом. Только вдруг видит: на овцу волк кинулся. Овца испугалась, кинулась под телегу. Волк испугался, убежал. Мужик взял овцу и повез с собой, проехал сажен пять от того места, стало ни зги не видно — темная ночь. Он диву дался. Ехал, ехал и сам не знает куда. Вдруг видит огонек.

«А, — думает, — это, видно, гуртовщики. Хоть у них спрошу, куда ехать».

Подъезжает и видит — костер разложен, а кругом волки сидят и с ними сам Егорий Храбрый. А один волк сидит в сторонке да зубами щелкает.

Говорит мужик, что, мол, так и так, заплутался, не знаю, где дорогу найти. Егорий ему и говорит:

— Зачем, — говорит, — у волка овцу отнял?

— Да она, — говорит мужик, — ко мне бросилась. Мне ее жаль стало.

— А чем же волки-то кормиться будут? Вот эти, видишь, сытые лежат, а этот голодный, зубами щелкает. Я их кормлю; все довольны, только один жалуется. Брось ему овцу, тогда укажу дорогу. Ведь эта овца была волку обречена, так чего ты ее отнял?

Мужик взял и бросил волкам овцу. Как только бросил, стал опять ясный день, и дорогу домой нашел.

Стремя Егория-великомученика

☨Был мужик, Нестером звали. У Нестера было ребят шестеро. Жили бедно. Что делать?

— Пойду я на большую дорогу с каким-нибудь прохожим. Не могу один напросить на детей.

Сидит у дороги. Видит, едет молодой человек на коне. Конь белый, на голове волосы черные и кудревастые, стремена золотые. Он едет да говорит:

— Здравствуй, раб божий.

— Здравствуй, молодой человек. А как тебя зовут?

— Великомученик Егорий.

— Скажи, как мне с дитями проживать? Спроси у Господа Бога.

— Спрошу, спрошу.

— Обманешь. Оставь мне что-нибудь.

— А у меня только стремена.

Вот и оставил стремя золотое. Тот потом пришел на дорогу, сел и сидит опять. Егорий-то приехал.

— Что, Егорий-великомученик, Господь велел?

— А велел, что взаймы возьмешь — не отдавай. Говори, что и не брал никогда. А где можешь — укради.

А потом и спрашивает:

— А где мои стремена?

— Что ты, молодой человек, Егорий-великомученик, я их и не видал…

(Так он и на иконах с одной стременой.) А он так и стал жить. Стремено покажет. Оно красивое. Говорят:

— Сделай нам такие.

— Ой, — говорит, — денег много надо. Дадут деньги, а он потом:

— Я и не видал. Разжился.

Матушка Пятница

☨Когда-то одна баба не почла матушку Пятницу и начала прядиво мыкать да вертеть. Пропряла она до обеда, и вдруг сон на нее нашел — такой могучий сон! Уснула она, вдруг отворилась дверь, и входит матушка Пятница воочью всем, в белом шушуне, да сердитая такая! И шмыг прямо к бабе, что пряла-то. Набрала в горсть кострики с пола, какая отлетала от мочек, и ну посыпать ей глаза, и ну посыпать! Посыпала да и была такова: поминай как звали! Ничего и не молвила, сердешная. Та баба как проснулась, так и взвыла благим матом от глаз, не ведая, отчего они заболели. Другие бабы сидят в ужасе и начали вопить:

— Ух ты, окаянная! Заслужила казнь лютую от матушки Пятницы!

И сказали ей все, что было.

Та баба слушала-слушала и ну просить:

— Матушка Пятница! Взмилуйся мне, помилуй меня, грешную. Поставлю тебе свечку и другу-недругу закажу обижать тебя, матушка!

И что ж ты думаешь? Ночью, вишь, опять приходила она и выбила из глаз у той бабы костру-то, и она опять встала. Грех великий обижать матушку Пятницу — прядиво мыкать да прясть!

Шел Александр Ошевенский

☨Преподобный Ошевенский, отец Александр многомилостливый опоселился в Ошевенском. Шел он здесь престарелым, старцем был таким темным. Старцем глубокой-преглубокой старости он шел. Понравилась ему эта Ошевенская тайга, лес непроходимый, болота, реки, озера. Оприселился в первой деревне, Халуй. Так его не возлюбили, как он такой рипсоватый [оборванный], грязный, ходит скимник какой-то, не понравился он деревенским: