Православное богословие на рубеже столетий - [77]

Работать с Владыкой Каллистом было всегда чрезвычайно интересно. Собственно, сотрудничество наше заключалась в том, что я приносил ему отдельные главы своего доктората на отзыв, а он их читал и делал свои замечания. Моей главной проблемой был не недостаток материала, а его избыток. Мы встречались с Владыкой примерно раз в десять дней, и на каждую встречу я приносил по 40–50 страниц нового текста; Владыка, как правило, не успевал все это читать и отставал от меня страниц на 100–150. Иногда, получив очередную порцию, он говорил мне: «Отче, вы слишком много работаете. Вам надо больше отдыхать. Кстати, давно ли вы в последний раз катались на лодке по Темзе?» Но я не давал отдыха ни себе, ни ему. И хотя вопросов было так много, что никогда не хватало времени на их детальное обсуждение, все же какие–то основные вещи мы успевали проговаривать за отведенный мне час. Когда урок оканчивался, я выходил из дома Владыки окрыленным, получив новые силы и новое вдохновение, и работал с еще большим энтузиазмом. Владыка вообще обладает редкостной способностью поддержать ученика, внушить ему мысль о важности его работы, укрепить веру в собственные возможности. Именно таким должен быть настоящий учитель: человеком, который делает все, чтобы научный потенциал его ученика максимальным образом раскрылся.

Читая работы своих учеников, Владыка Каллист, как правило, делает карандашные пометки на полях. Для меня эти пометки были весьма дороги, и я каждую изучал скрупулезно. Иногда в своих пометках Владыка просто добавлял одну–две параллели из творений Святых Отцов или отсылал к какому–либо научному труду. Иногда советовал более полно раскрыть ту или иную тему или, наоборот, подсократить текст. Нередко его пометки были просто размышлениями по поводу прочитанного, как бы разговором с самим собой. Так, на полях моего текста, где приводились слова Симеона Нового Богослова «находясь в благодати, я говорю на иных языках» (что, несомненно, является метафорой), Владыка Каллист написал: «He may be speaking about glossolalia. But probably not» («Он, возможно, говорит о даре говорения на языках. Но, скорее всего, нет»). Прочитав текст и снабдив его своими пометками, Владыка, как правило, выносил и финальный вердикт — что–нибудь вроде «Thorough treatment» («Тема полностью раскрыта»), или «Excellent» («Прекрасно»), или, наоборот, «This needs to be developed» («Эту тему нужно еще развить»).

Иногда Владыка позволял мне пользоваться его картотекой цитат из творений Святых Отцов. Эта картотека — плод многолетней кропотливой работы. В течение длительного времени Владыка Каллист, читая творения Святых Отцов, выписывал наиболее яркие мысли на отдельные карточки, которые потом сортировал в соответствии с тематикой. Наличие такой картотеки весьма облегчает трудоемкий процесс поиска святоотеческих цитат, необходимых для работы. Но сколько труда и усердия было вложено в ее создание!

Мое общение с Владыкой Каллистом не исчерпывалось академическими занятиями и сослужением с ним в оксфордском православном храме. Случалось, что мы вместе проводили редкие часы досуга. Одной из многовековых оксфордских традиций является так называемый punting — катание на лодке, управляемой при помощи длинного шеста. Ни у меня, ни, тем более, у Владыки Каллиста, почти никогда не оставалось времени на подобные мероприятия, но однажды я все же решил пригласить Владыку покататься на лодке: он с радостью принял приглашение, так как, оказалось, уже в течение многих лет, в силу своей занятости, был лишен этого удовольствия. Мы провели вместе чудесный вечер — один из самых прекрасных моих вечеров в Оксфорде. Владыка был весел, много шутил, рассказывал знаменитые истории из своей жизни и из жизни своих знакомых: эти истории, как мне кажется, знает весь православный Оксфорд.

Одна из историй относится к тому времени, когда Владыка Каллист еще был молодым монахом в греческом монастыре на Патмосе. Игумен монастыря попросил его показать обитель некоей приехавшей из Германии пожилой даме. По окончании экскурсии дама выразила свое восхищение «прекрасным английским языком» иеромонаха Каллиста (она, очевидно, была уверена, что он грек). Каллист поблагодарил ее за комплимент и скромно сказал, что да, он очень старался. Дама спросила: «Но где Вы учили английский язык?» Он ответил: «Я просто подхватил его в детстве». Напоследок дама из Германии сказала ему: «Еще раз выражаю свое восхищение Вашим английским. У Вас, конечно, есть кое–какие проблемы с синтаксисом, но в остальном Ваш английский близок к совершенству!»

Несколько историй связано с архиепископом Василием (Кривошеиным), который в течение нескольких лет служил в оксфордском приходе, а Тимоти Уэр прислуживал ему в алтаре. Когда Владыка Василий приехал в Англию, он совсем не знал английского языка и допускал забавные ошибки. Однажды он начал проповедь со слов «In the name of a father, a son and a holy spirit» (получилось «Во имя какого–то отца, какого–то сына и какого–то святого духа»). Совершая панихиду, он вместо «in the place of refreshment» («в месте покойне») произносил «in the place of refreshments» (буквально «в месте прохладительных напитков»). На научных симпозиумах Владыка Василий, как правило, критиковал всех докладчиков, причем имел обыкновение включаться в дискуссию самым неожиданным образом. В какой–то момент, когда докладчик высказывал некую важную мысль, Владыка Василий, ни к кому не обращаясь и не вставая с места, тихо, но отчетливо произносил: «It is not so» («Это не так»). Если докладчик, услышав реплику, смущался и останавливался, Владыка Василий вставал с места и опровергал его выкладки пункт за пунктом. Впрочем, многие привыкли к этой своеобразной манере поведения архиепископа Василия и на его реплики просто не реагировали. Тогда он не вставал с места и ничего не говорил до тех пор, пока докладчик не закончит.