Православная церковь — враг просвещения - [27]

Один ученик, прислуживавший в алтаре гимназической церкви, рассказывал, что ему было противно помогать попу одеваться в церкви и целовать ему, как тот требовал, руку. «Точно лакей», — возмущался он. Другой ученик, привлечённый к чтению на клиросе, говорил, что эта повинность его очень угнетала, так как на неё нужно было затрачивать много времени. «Чтение на клиросе меня донимало, — рассказывал он. — Священник требовал читать по-дьячковски, а мне было стыдно. А главное — времени на подготовку уходило много… Ну и ругался я тогда!» «Читать псалтырь, — продолжал он, — нужна большая сноровка. Главная хитрость — чтобы врать без запинки и не краснея. Если соврёшь гладко, о. Дмитрий смолчит. А если смутишься, — тогда беда»²⁹.

Одной из главных религиозных обязанностей учеников считалось «говение» — исповедь. Будучи средством воспитания учеников в духе православия и монархизма, исповедь преследовала и чисто полицейские цели: посредством исповеди священники выведывали о настроениях среди учащихся, нет ли у них серьёзных проступков против православия и самодержавия.

Атмосфера сыска, существовавшая во время исповеди, хорошо передана в корреспонденции, полученной «Искрой» из Ярославля. Говоря, что попы это «первые и самые верные слуги царско-полицейской политики», корреспондент «Искры» в заметке «Учителя и попы в роли жандармов» писал: «На страстной неделе священник Ярославской гимназии исповедовал ученика 4-5 класса. В числе вопросов, предложенных гимназисту, был и такой: "Не читал ли нелегальных книг?" "Читал!" — "От кого получил?" "От такого-то". — "Не давал ли кому-нибудь?" "Давал". — "Читать самому грех ещё не большой, а вот другим давать не годится", — закончил свою исповедь батюшка. На следующий день он доложил обо всём директору; последний вызвал всех на допрос»³⁰.

В «Записках старого педагога», вышедших в 1909 г., рассказывается, с какой ненавистью выполняли ученики исповедную повинность: «Назойливый контроль, — писал учитель, — холод казённой обстановки, присутствие нелюбимых педагогов и возможность ежеминутных с ними столкновений, неуважение и даже презрение к своему законоучителю-духовнику — все это, конечно, не могло создать хотя бы самый слабый намёк па религиозное настроение говеющих»³¹.

6

В царской России распространению образования среди женщин уделялось очень мало внимания. В 1863 г. на один миллион с лишним учащихся приходилось только 135 тыс. женщин. Самодержавие, вынужденное принять некоторые меры по развитию женского образования, не забывало при этом и о том, чтобы в нём большое место отводилось религии. Женщине внушалось, что только благодаря религии она может быть хорошей дочерью, матерью, верноподданной, что обязанность её «передавать детям с самого лепетания младенца правила благочестия, добродетели и преданности престолу и отечеству»³². Эти требования были положены в основу программы преподавания закона божьего в женских учебных заведениях, утверждённой в 1857 г. Законоучитель должен был объяснять девочкам, что их главная обязанность — это «обязанность по отношению к государю и отечеству», что они должны стать «добрыми жёнами». Преподавание закона божьего носило назидательный характер. В программе особенно подробно излагалась история «библейских жён и девиц», как пример благочестия и христианских добродетелей.

Напуганное ростом материалистических идей, правительство секретным указом от 29 декабря 1864 г. предупредило начальство женских учебных заведений о необходимости бороться с проникновением этих идей в женские гимназии. Обучение естественным наукам рекомендовалось вести с указанием «на премудрость божью, как единственный источник блага». Классные дамы и надзиратели женских гимназий должны были следить за преподавателями и, если заметят что - либо, направленное против религии, доносить об этом гимназическому начальству. Одновременно шла проверка библиотек и изъятие из них книг материалистического содержания.

Реакция в области просвещения, наступившая во второй половине 60-х годов XIX в., коснулась также и женской школы. Указ от 13 мая 1866 г. требовал усилить преподавание закона божьего и вести активную борьбу с «неуважением к религии», с «дерзкими попытками» критики религии «по образцам лжемудрствователей, каковы Штраус, Ренан и др.». Правительство хотело, чтобы учителя в религиозном отношении служили примером для учениц. «Веруя сами, — указывало правительство, — они легко и незаметно приведут своих питомцев к сознанию, что религия есть единственный путь ко всему доброму»³³. В 1866 г. была разгромлена петербургская женская гимназия и женские курсы, во главе которых стоял прогрессивный педагог — профессор H. А. Вышнеградский. В женской гимназии и на курсах читались лекции по анатомии, физиологии, ботанике, физике и химии. Такое преподавание было осуждено как пропаганда материалистических идей. Разгром женской гимназии и курсов был произведён при активном участии представителей духовенства: священника Барсова и профессора петербургской духовной академии Осинина.

На уроках естествознания преподавателям вменялось рассматривать природу как «создание божие», а органы человеческого тела — как «орудие бессмертной души». Духовные инквизиторы в преподавании естественных наук усмотрели «нравственное растление учениц» и подрыв веры в бога.