Православная церковь - [59]

На североамериканском континенте православное присутствие восходит к середине XVIII в. 15 июля 1741 г. русские первопроходцы Беринг и Чириков достигли берегов Аляски, а пятью днями позже, в день пророка Илии, на борту судна «Св. Петр» в бухте Ситка служили первую православную литургию в Америке. Через несколько лет, в 1768 г., большая группа греков прибыла во Флориду и основала колонию Новая Смирна, но предприятие окончилось катастрофой.

Но хотя сама по себе православная диаспора возникла не сейчас, только в XX в. она достигла таких масштабов, что сделала православное присутствие заметным фактором религиозной жизни неправославных стран. Даже и сегодня вследствие национальной и юрисдикционной раздробленности ее влияние далеко не так сильно, как должно быть.

Важнейшим событием в истории рассеяния стала большевистская революция. Она вытеснила в изгнание более миллиона русских, в том числе интеллектуальную и культурную элиту нации. До 1914 г. большинство православных иммигрантов — русских и греков — составляли бедные и малообразованные крестьяне и ремесленники, отправившиеся за границу в поисках земли или работы. Но крупная волна послереволюционной эмиграции включала в себя людей, способных установить контакт с Западом на высокоинтеллектуальном уровне и представить православие неправославному миру так, как этого явно не могли сделать прежние иммигранты. Продуктивность русской эмиграции после 1917 г., особенно в первые годы, поразительна: за двадесятилетия между мировыми войнами ее участники, как было подсчитано, опубликовали 10 тыс. книг и 200 журналов, не считая литературных и научных обозрений. Сегодня второе и третье поколение греков на Западе, особенно в США, тоже начинает играть заметную роль в политической, академической и профессиональной жизни принявших их стран.

С религиозной стороны православная эмиграция выстраивалась по строго национальному признаку. В XIX и начале XX вв. первичная инициатива исходила не сверху, а снизу — от мирян, а не от иерархов. Группа иммигрантов объединялась и приглашала священника из своей страны: так формировался приход. Часто случалось, что епископы непосредственно вмешивались в этот процесс лишь много позднее. Для первого поколения иммигрантов местная приходская церковь была единственной связью с родиной: тем местом, где они слышали родную речь, хранительницей национальных обычаев. Неудивительно, что православие на Западе с самого начала приобрело выраженный этнический характер.

Национальная принадлежность несомненно есть дар Божий. Александр Солженицын был прав, когда в своей Нобелевской речи 1970 г. сказал: «Нации — богатство человечества, его коллективные личности; самая малая из них имеет собственные, особые оттенки и воплощает особую грань божественного замысла». Но, к сожалению, в религиозной жизни диаспоры национальная лояльность, сама по себе законная, возобладала над православной кафоличностью, а это привело к сугубой раздробленности церковных структур. Вместо единой епархии с единым епископом во главе почти повсюду на Западе возникло множество параллельных местных юрисдикций. В каждом крупном городе соседствуют несколько православных епископов. Каковы бы ни были тому исторические причины, это несомненно противоречит православному пониманию церкви. Вселенский патриарх Димитрий, посетивший США в 1990 г., был прав, назвав этническое разделение американских православных «поистине скандальным». Сегодня многие из нас хотели бы видеть в каждой западной стране одну местную церковь, объединяющую всех православных. Отдельные приходы могли бы, если им угодно, сохранить этнический характер, но все признавали бы одного и того же местного иерарха, а все иерархи одной страны составили бы единый синод. К сожалению, сегодня это не более чем отдаленная надежда. Этнические разделения, как известно, труднопреодолимы.

В добавление к этим этническим разделениям существует также внутренний раскол внутри многих национальных групп, и в духовном отношении это наносит гораздо больший вред православной жизни на Западе, чем этнические разделения. С 1922 г. греческая эмиграция независимо от некоторых местных разногласий более или менее объединяется вокруг Вселенского патриарха. Но православные, бежавшие от коммунизма, почти сразу разделились на две враждующие группы, одна из которых поддерживала отношения с материнской церковью, а другая основала независимую «церковь в изгнании». Несмотря на крушение коммунизма в 1980–х гг., раскол до сих пор не исцелен.

История российской диаспоры особенно сложна и трагична. Здесь имеются четыре основных юрисдикции:

1) Московский патриархат включает те эмигрантские приходы, которые решили поддерживать прямые связи с церковными властями в России (ЗОООО–40000 членов на Западе).

2) Зарубежная русская православная церковь (РПЦЗ), известная также как «Русская православная церковь в изгнании», «Русская православная церковь за границей», «Синодальная церковь», «Карловацкий синод» (ок. 150000 членов). Нынешний глава–митрополит Виталий (избран в 1986).

3) Русская православная архиепископия в Западной Европе под юрисдикцией Вселенского патриархата; известна также как «Парижская юрисдикция» (ок. 50000 членов). Нынешний глава — архиепископ Сергий (избран в 1993 г.).