Православие. Честный разговор - [12]

Гонка технологий, нацеленных на вечную жизнь индивидуума на земле, набирает обороты. Ее поддерживают не только агностики, но и либеральные протестанты: как же, ведь речь идет о благе человека! Сейчас развивается индустрия стволовых клеток. Затем, наверное, попробуют клонировать и заменять сердце, легкие, печень, а то и вовсе пересаживать мозг в специально выращенное молодое тело. А потом, если к этому времени земной мир еще сохранится, можно будет подключать мозг к компьютеру, омывая его искусственной кровью, а отмирающие нейроны постепенно заменять электроникой. Такой получеловек-полукомпьютер уж точно проживет лет пятьсот… А дальше, если только сможет, наверняка совершит самоубийство, не выдержав подобной жизни. Ведь не случайно Симеон Богоприимец был именно наказан необычным долголетием и, увидев Богомладенца, с радостью произнес: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…»

* * *

Долго ли продлится мир в Европе и Америке? Не думаю. Времена, названные Ахматовой «вегетарианскими», всегда рано или поздно кончаются, тем более в период столь сильных мировых социальных противоречий. В самом деле, 100–200 миллионов членов западной элиты не могут бесконечно держать в повиновении шестимиллиардное остальное население Земли. Не помогут ни кнут, ни пряник. Ядерный терроризм, об опасности которого я в полной тишине говорил потрясенным западным аналитикам еще в середине девяностых, сегодня рассматривается как вполне реальная угроза. Один французский политик недавно даже публично подсчитывал политические и экономические последствия террористических ядерных атак на европейские столицы.

Впрочем, у Запада есть два выхода. Первый – это создание по всему миру множества очагов конфликтов, причем крайне разрушительных (ядерных, химических), которые позволили бы избавиться от двух-трех «лишних» миллиардов, а заодно оправдали бы экономическую чрезвычайщину типа отказа США от девальвирующегося доллара или экспроприации ближневосточных запасов нефти. Но это путь небезопасный – недавние конфликты показали, что управлять ими нелегко, да к тому же они запросто могут перекинуться на сам Запад.

Второй путь – это создание глобального оруэлловского тоталитарного режима – с повсеместной электронной слежкой, с промыванием мозгов, с жестким подавлением диссидентов, с распространенной системой стукачества. Весь исторический опыт показывает, что только такой режим может долго загонять вглубь социальные конфликты. И пусть пока технически построить его довольно сложно и дорого – даже для Соединенных Штатов. Я боюсь, что мировая политика будет развиваться именно в этом направлении. И, если даже главными лозунгами подобных преобразований станут демократия и политкорректность, на деле о них придется забыть.

* * *

Я не верю, что вся мировая история руководится масонскими ложами или другими тайными обществами. Между прочим, так считают не только наши православные «ультра», но и некоторые светские деятели, тем же масонам вполне симпатизирующие. Вот подлил масла в споры вокруг масонов и католических орденов, якобы им противостоящих, пресловутый фильм «Код да Винчи»… Впрочем, нельзя отрицать, что в мире есть тайные общества, пытающиеся влиять на жизнь человека, народов, международных структур. Есть группы, которые создали настоящую религию человекобожия – со своим «богословием», со своими догматами, с обрядами, подчас более чем странными и даже изуверскими. Фанатизм и уверенность в своей конечной правоте у них развиты не хуже, чем у тоталитарных сект. Не эти ли группы и являются реальным центром «идеологически индифферентного» секуляризма?

Так это или не так, скрытность подобных сообществ демонстрирует, что они чувствуют свою слабость в открытой дискуссии. Зачем держать в тайне собственные взгляды, если люди способны их принять и разделить? Между прочим, в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви православным христианам предписывается не создавать тайных обществ, которые предполагают «исключительное подчинение своим лидерам и сознательный отказ от раскрытия сути деятельности организации» перед Священноначалием или на исповеди. Документ также говорит, что Церковь не может одобрить участия наших мирян и в неправославных тайных обществах, ибо они «по самому своему характеру отторгают человека от всецелой преданности Церкви Божией и ее каноническому строю» (ОСК, V. 4).

Тот, кто уверен, что несет людям благо, не должен от них прятаться. Вот почему я никогда не понимал тех «православных общественников», которые одно время пытались создавать тайные «рыцарские ордена» по западному образцу. Мы вправе ожидать открытости и от секуляристов. Давайте вести прямой диалог, а не действовать методами закулисной бюрократии и интриги! Убежден, что граждане имеют полное право потребовать ясности в вопросе о том, принадлежат ли власть имущие к тайным сообществам. Этот вопрос может быть задан и политикам перед выборами, и чиновникам – государственным и международным, – и владельцам компаний, услугами которых мы пользуемся. Конечно, их право – хранить тайну. Но точно так же право не поддерживать их есть у всех, кого смущает наличие тайных убеждений и сокрытых от внешнего глаза ритуальных практик.