Право победителя - [12]

Иван обошёл омоновца по кругу и встал перед ним лицом к лицу.

«Мент. Ну-ну. Вопрос на миллион: как реагирует мент, когда ему говорят: нет».

— Тебя никто и спрашивать не будет. — Стас тоже собрался и приготовился. — Всех женщин, кроме беременной, уведём силой. Стерпится-слюбится. А вы тут… живите, как хотите. Ясно? А сейчас расскажи-ка мне, откуда у вас столько таких занятных вещиц?

«Нет».

Долбанный Славик был всюду прав. Он, Иван, запорол этот проект и не мог требовать иного к себе отношения, но этот мент сейчас, в эту секунду, лишал его будущего. — Нет.

Ваня прыгнул.

— Живой? — Настя осторожно побрызгала в лицо водой. Маляренко подавил стон и выплюнул изо рта сгусток крови и целую кучу осколков зубов.

— Едрёна… что это со мной? — Перед глазами летали разноцветные мошки, и сильно кружилась голова. Ваня аккуратно прикрыл глаза и потерял сознание.

— Жиивой? — На этот раз вопрос задал Серёга.

Ваня открыл глаза, осторожно потрогал языком развороченную челюсть и огляделся. Звонарёва было не узнать — оба глаза заплыли, губы, как оладьи, а нос, похоже, сломан. Они оба лежали в тенёчке под деревом, крепко, но не туго связанные, и были, по-видимому, пленниками.

— Ага. Что тут было-то?

Страшный, всклокоченный, похожий на бомжа Звонарёв глухо матюгнулся.

— Всё, нет нашего посёлка. А есть хутор Юрьево. Вот так, Иван Андреевич.

Из рассказа Сергея Геннадьевича выяснилось, что вчера вечером, притащив в посёлок бессознательного Ивана, бугай толкнул речь. Хорошую речь. Грамотную. Аж на полтора часа. Навешал всем лапши на уши, рассказав о славном посёлке в горной долине на берегу реки и о том, как там замечательно и весело всем живётся. Про больницу, про детей, про защиту. Ну, баб и повело.

— Як тому времени вот такой красивый уже был. Так что вытащили меня, как чучело, и показали всем. Смотрите, мол, это ваше будущее здесь, на этом месте.

— Ясно, на фоне молодёжи мы не проканали. — Иван попробовал усмехнуться, но боль в щеке резанула так, что вместо усмешки градом посыпались слёзы.

— Ух, мля! Здорово он мне. И что? Никто не был против? — Иван напряжённо ждал ответа.

— Ну почему, Алина поплакала немного, Машка в истерике над твоим телом билась, да Настя этим козлам по мордасам надавала. — Про Ксению Серый даже не заикнулся, а Иван не стал уточнять.

— И что с ней? — Иван встревоженно осматривал посёлок, никого не было видно.

— Да ничего. Вежливо попросили Юрку увести её. Сказали, что через неделю сюда пришлют настоящего врача, чтобы он её осмотрел, и всё. Больше никто не возникал.

«Эх, Алина-Алина…»

Боли не было. Была печаль и разочарование. Ваня припомнил их негласное соглашение.

«Тьфу, мля! Ну а ты, собственно, чего ожидал?»

— А почему «Юрьево»?

— А этот хрен всем бабам Юрку в пример привёл. Мол, вот мужик настоящий! Жена, ребёнок, дом. И у вас, мол, это всё будет. Там. А Юрка тут пускай с Настей живёт. И хутор в честь него назвал. Они ему картошки обещали привезти и рассады всякой. И твоих вещей честно четверть отделили. Вот так вот, брат.

— А где все?

— Бабы поутру ушли, с этими, с «женихами». Здесь только два бугая этих, Юра с Настей, Аллу тоже тут оставили, ну и мы, — прогнусавил Звонарёв. — Гады они, я же ничего даже сделать не успел, а этот, как его, Олег… садист, мля.

Маляренко, несмотря на боль, расхохотался.

— Себя вспомни, бригадир!

Серый призадумался и через пару секунд тоже захохотал.

— Ну что, мужчины, настроение, я смотрю, хорошее? — Стас, вооружённый трофейным арбалетом и мачете, стоял над пленниками и соображал, что же с ними делать. — Поговорим?

Рассказанная девушками и Юрой история о том, что именно этот Иван и обнаружил удивительный склад, выбила у Стаса почву из-под ног. Всё дело в том, что своим «односельчанам» сам Ваня, не желая сообщать им ничего конкретного, слил простую, как мычание, байку о том, что ему было видение. Ничем иным объяснить, почему он вдруг принялся за раскопки посреди абсолютно плоской и голой степи, Маляренко и не мог. Руины от места схрона были на расстоянии полукилометра, и все, даже Серый, в историю Вани поверили. Или сделали вид, что поверили. Во всяком случае, Маша, которая была единственным свидетелем разговора с Романовым, на эту тему молчала, как рыба об лёд.

Станислав впечатлился. Внешне это никак на нём не отразилось, но внутри этот громадный и сильный человек почему-то испугался. Рассматривая избитого им человека, он вдруг, на секунду, почувствовал жгучее желание попасть в храм и помолиться. Пусть, на первый взгляд, эта куча тряпья и походила на бомжа, но у него была ТАЙНА. То, чего он не понимал и не мог объяснить. Стаса затрясло, и он поспешно вернулся к Олегу, грузить трофейное добро. И вот этот странный Ваня наконец очнулся.

— А поговорим. — Ивану не было страшно, совсем. Его охватили бесшабашное веселье и ощущение вседозволенности. — Начинай!

И он лихо подмигнул опешившему менту.

ГЛАВА 5, в которой Иван обзаводится родственником, ведёт беседы и принимает решение не разумом, а сердцем

После отъезда омоновцев на трофейных велосипедах и ухода с ними же впряжённого в тележку Звонарёва посёлок окончательно обезлюдел. Ваня, от нечего делать, продолжал «автоматом» выходить каждое утро на рыбалку, а потом подолгу валяться на пляже, усиленно залечивая перекошенную морду. Ходить, а тем более бегать, получалось плохо — каждый шаг отдавался острой болью в челюсти, и Иван, поначалу пылавший жаждой мести, всё это дело отложил. Сначала нужно было прийти в себя.