Право на жизнь - [26]

Я р ы к а л о в. Вот и хорошо. А то лезем в дебри сложной матросской души, вместо того чтобы набрать стоящих специалистов… Знаете, Иван Васильевич, мне казалось, вы почему-то настроены против меня. Теперь я искренне рад, что ошибался. И рад, что мы нашли наконец общий язык.

Появляется  С о к л а к о в.

Ба! Женя Соклаков приехал! Кто же мне говорил, что ты на Азовском море загораешь? Иван Васильевич, знакомьтесь — Евгений Соклаков, тот самый.

С о к л а к о в. Что значит «тот самый»?

Я р ы к а л о в. Ты у нас считаешься еще одним камнем преткновения. Не вижу южного загара на челе твоем тонком?

С о к л а к о в. Не поднялась у меня рука купить билет.

Я р ы к а л о в. Никто в этом не сомневался, Женечка.

С о к л а к о в. Ты не поймешь, а мне было жаль оставлять город, ребят всех наших. Даже тебя.

Я р ы к а л о в. Обо мне беспокоился зря, я бы пережил. Ах, эти мечущиеся интеллигентные души! Они, Иван Васильевич, не могут как все! Все-то у них что-то болит, гложет, спать не дает! Дрожат, бедные, как цветочки над своей пыльцой!

С о к л а к о в. Куражишься.

Я р ы к а л о в. Боже упаси! Меня тут из-за тебя в душевной черствости обвинили, в пренебрежении к старым товарищам. Это неправда, Женечка. Как человека я тебя люблю, но как штурмана — в упор не вижу!

С о к л а к о в. Я всегда знал, что ты умеешь стрелять с двух рук, по-македонски.

Я р ы к а л о в. Человек, который самому себе не может сказать «нет» или твердое «да», не имеет права, морального права, называться штурманом и тем более прокладывать курс судна. Ты даже на Азовское море не смог самостоятельно уехать. Все ждал, что тебя или подтолкнут, или попросят остаться! Так вот — я этого делать не буду!

С о к л а к о в. Я все пытаюсь понять, откуда в тебе столько дремучей злости к людям, Коля?

Я р ы к а л о в. Настоящий человек, хотя бы для себя, должен выяснить, кто он такой!

С о к л а к о в. В Японии есть обычай: когда японца страшно оскорбят — оскорбят до невозможности! — тогда он идет к своему обидчику и на пороге его дома убивает себя. (Рвет свое заявление.) Чтобы тот всю жизнь потом мучился сознанием своей вины. (Уходит.)

Я р ы к а л о в (с неловким смешком). Эти сложные интеллигентные натуры! Всегда что-то с ними не так… (Пауза.) Я бы на его месте так много не говорил. Давно бы порвал заявление и бросил в лицо… Что задумались, Иван Васильевич?

У р в а н ц е в. Я думал над вашими словами, Николай Петрович. Вы правы — каждый из нас обязан определить для себя, кто же он такой на самом деле… (Встает.) Поэтому я должен заявить вам, что вы недостойно обошлись со штурманом Соклаковым…

Я р ы к а л о в. Ну-ну, не так официально, Иван Васильевич.

У р в а н ц е в. Также я не согласен с кандидатурой Бебешко…

Я р ы к а л о в (кричит). Долго вы мне будете морочить голову?!

У р в а н ц е в. Кроме того, на обсуждении в управлении флота я буду возражать против утверждения вас в должности капитана «Нивы»…

Появляются  О с м а н о в,  Х а р ы б и н  и  Т и м о н и н.

Х а р ы б и н. Привет, деятели! Всё закончили?

Я р ы к а л о в. Мы готовы, товарищи проверяющие. Через десять минут должен зачитывать список. Я приказал всем собраться в столовой команды.

Х а р ы б и н. И ладно, и слава богу! А то в управлении гневаются. Гром начинает погромыхивать, молнии точат на наши бедные славные головы.

Т и м о н и н. Здравствуйте, Иван Васильевич.

Урванцев, сухо кивнув, делает вид, что не замечает протянутой руки.

(Удивленно.) Я чем-нибудь обидел вас, Иван Васильевич?

Урванцев молчит.

А, понятно. (Ярыкалову.) Тоже возражаете против моего присутствия? Как вы сами понимаете, мне любопытно взглянуть на людей, которых вы набрали.

Я р ы к а л о в. Могу заверить, Олег Владимирович, что все будущие члены экипажа — советские люди.

Х а р ы б и н. Эти капитаны! Каждый из них — личность, не подойди!

О с м а н о в. Хватит резину тянуть. «Ниве» пора в рейс сниматься. Зачитывайте список, Ярыкалов.

Х а р ы б и н. А мы его все вместе дружелюбно послушаем и быстренько утвердим. (Османову.) Они поняли, что работа на кадрах — это не чай в стакане ложкой размешивать.

У р в а н ц е в. Разрешите поправку?

Х а р ы б и н. Пожалуйста, Иван Васильевич.

У р в а н ц е в. Мне кажется, будет правомерным другой порядок обсуждения. Прежде чем решать судьбу того или иного члена экипажа «Нивы», мы должны определить для себя, соответствует ли должности кандидатура самого капитана…

Х а р ы б и н. Ого!

У р в а н ц е в. Мы обязаны обсудить степень его профессиональной подготовленности, умение решать проблемы времени и, что тоже немаловажно, понять, какими чертами характера он обладает…

О с м а н о в. Какого цвета трусы он носит, вас не интересует?

У р в а н ц е в. Если цвет трусов влияет на его мировоззрение, то хотелось бы знать и это. Идет эксперимент, поэтому разрешите мне высказаться до конца.

О с м а н о в. Когда кончится эта бодяга с «Нивой»?

Х а р ы б и н. Иван Васильевич, судно не может вечно стоять у причала.

Я р ы к а л о в. Дайте высказаться Ивану Васильевичу. Он на меня зуб наточил!

У р в а н ц е в. Нет, товарищ Ярыкалов, дело здесь не в наших личных симпатиях. Капитан, по сути своей должности, профессия уникальная. Аналогии ей нет среди других отраслей промышленности или сельского хозяйства. С того момента как судно отойдет от причала, вся власть на борту — как должностная, так и юридическая — сосредоточивается в руках одного человека — капитана. Он имеет право даже регистрировать брак…