Право на месть (Страх - 2) - [25]

- Нет, у нас приказ, - сказал первый боевик и отчего-то с сожалением вздохнул. По всему, мое предложение показалось ему очень заманчивым, но нарушить приказ было выше его сил.

Похоже, что весь мой треп они воспринимали вполне серьезно. Обхохочешься.

- Скучные вы, ребята, - констатировал я. - Нет в вас поэзии новизны, романтики авантюризма. Вот так, по приказу, тихо и незаметно вы проживете жизнь, и, оглядываясь назад, вам нечего будет вспомнить, насладить свой разум яркими воспоминаниями. Обидно мне за вас, ребята, и где-то по большому счету даже стыдно. Что ж, поедем к вашему шефу, этому старому маразматику. Я обязательно скажу ему все, что о нем думаю. - И я решительно сел в машину. Если честно, то чувствовал я себя мало сказать - хреново, Чувствовал я себя просто отвратительно. Внутри меня что-то скрипело, бренчало и тряслось, как свиной студень. Скоро решится главный вопрос: пан или пропал?

А через сорок минут я уже лицезрел отставного генерала дядю Алика, наполненного по самую маковку благодушием, отменным настроением и любовью к ближнему. Его двойной подбородок лежал на воротничке упруго и жизнеутверждающе. Лицо лоснилось. Глаза сияли. Чем не иллюстрация к книге Владимира Леви "Искусство быть самим собой". По всему, старый хрен заготовил мне большую свинью. Определенно.

При моем появлении Варданян вскочмл из-за стола, подбежал ко мне, сграбастал мою руку, долго и энергично тряс, приговаривая:

- Здравствуйте, Дмитрий Константинович! Рад, очень рад видеть вас в добром здравии. Как жизнь молодая? Как настроение?

Формально, согласно подписанного нами три дня назад договора, он является моим шефом. А потому его поведение озадачивало. Чего это он так выплясывает перед своим подчиненным? Видно, его босс придавал моей скромной персоне слишком большое значение. Да, сильно я подпортил олигарху в прошлом году настроение, заставил пережить не лучшие времена.

- Какое там настроение, - вздохнул я печально и где-то даже обреченно. - С утра ещё что-то такое было. А как увидел вас, оно вконец испортилось.

Дядя Алик отпустил наконец мою руку, меленько, по-бабьи захихикал.

- Юмор, да?! Я, Дмитрий Константинович, уже начинаю привыкать к вашему своеобразию. - Он прошел за стол, сел, указал рукой на кресло за приставным столиком. - Присаживайтесь, прошу вас.

Я сел, достал сигареты, закурил и выпустил дымовую завесу в сторону предполагаемого противника. Похоже, испортить настроение ему мне сегодня не удастся - уж слишком основательно он подготовился к встрече, так хоть отравлю ему атмосферу.

После довольно продолжительной паузы Варданян выдал:

- Мы тут с Виктором Ильичем посоветовались и решили задействать вас в операции. Как вы на это смотрите?

- Индифферентно. Я предполагал, что мне придется отрабатывать хлеб. И что же это за операция?

- Да так, ничего особенного, - улыбнулся отставной генерал. Но улыбка на этот раз получилась хищной и плотоядной. - Необходимо убрать одного человека, работающего против нашей корпорации. И это должны будете сделать вы, Дмитрий Константинович. Согласны?

Все, что до этого во мне скрипело, бренчало, булькало и тряслось, вдруг, замерло, и я ощутил чертовский холод. Такого я ещё никогда в жизни не испытывал. Озноб выскочил наружу мелкими отвратительными пупырышками по всему телу. Это называется - влип. Ё-маё! Что мне теперь делать?! Ведь к бабке ходить не надо, чтобы понять, что они изберут именно это. Повязать кровью - испытанный метод всех ублюдков в мире. Он действует лучше любого соглашения и договора. Кровное братство, да? Причем, используется чужая кровь - она надежней. А на что же я расчитывал, идиот? Что они предложат оформить фиктивный брак с какой-нибудь голливудской красавицей? Или возглавить банк "Капут России"? Дурачина я, простофиля! Ну зачем я когда-то поверил маме, что я самый умный и сообразительный в семье? Можно подумать, что какая-то мать признается, что родила морального урода, да? Нет таких матерей, кретин. Впрочем, здесь я ничего не берусь утверждать. Вот если бы мне, к примеру, сказали, что Витек Легостаев по кличке Юмба бросил воровать, то я бы мог авторитетно заявить: "Не верьте этому, люди добрые. Юмба ни при каком раскладе никогда не завяжет, так как ничего кроме как воровать в жизни не умеет и не желает уметь. Как когда-то Гебельс хватался за пистолет при слове "культура", так Витек хватается за нож при слове "труд"...

- Ну так что же? - напомнил мне Варданян о своем существовании и о том, что до сих пор не получил ответа на свой трудный вопрос, перебив тем самым мои сумбурные мысли.

- Да как вы смеете, милостивый государь, предлагать мне подобное?! прогнал я картину. - Чтобы почетный чекист Павел Иванович Кольцов обагрил свои руки невинно пролитой кровью?! При одной только мысли об этом все бывшие чекисты перевернутся в гробах, востанут из пепла. И тогда вам, генерал, не уйти от их справедливого суда.

- Да хватит вам, - брезгливо поморщился Варданян. - Это уже не смешно. Дмитрий Константинович. Я был о вас лучшего мнения.

Я и сам уже понял, что хватит. Веду себя как какой-нибудь маменькин сын, стыдно смотреть. Надо взять себя в руки.