Право быть - [11]

— Значит, город почти никогда не пустует?

— Случаются спокойные недели, но не так уж часто.

Если всё рассказанное правдиво, гостевой дом в этом городке — завидное хозяйство, на которое может найтись множество желающих.

— А когда ваша злость улеглась, почему вы снова не начали...

— Обо мне уже пошла дурная слава, — усмехнулся Тарквен. — Стали поговаривать, что я ненавижу всех скотогонов, рассказывали о моей беде, отговаривали людей приходить ко мне, наверное, даже пугали, говоря, будто я способен на душегубство. Точно не знаю, но мой дом все обходят стороной. Я потому и удивился, когда увидел вас на пороге.

— И подумали, что ни один человек, кроме наёмного убийцы, не мог к вам прийти. А почему, собственно? Кто-то желает вам смерти?

Он задумался, потирая щёку:

— Может, и желают. Меня уже многие просили продать дом, только я не согласился.

— Почему же? Это избавило бы вас от трудностей.

— Я не могу. — Хозяин гостевого дома твёрдо выставил вперёд подбородок. — Мелла... Вдруг она захочет вернуться? Я жду её.

Вот и не знаешь, восхититься преданностью обманутогo и покинутого мужа или посмеяться над его глупостью. Вернётся? А с чего бы ей это делать? Если она счастлива с новым избранником, то её имя можно навсегда вычеркнуть из памяти. Если несчастна... Тогда её будет вечно мучить мысль о совершённой ошибке, и дни прежнего счастья тоже не наступят. А уж если она польстилась на деньги...

— Тот парень, с которым ушла ваша жена, он тоже хвалился заработанными монетами?

Тарквен растерянно качнул головой:

— Нет, у него при себе ничего не было.

— Значит, только собирался на заработки? Но зачем тогда ехать вместе с женщиной, если жизнь на севере сурова, и тем более, если скотогонов вербуют всего на три месяца? Раз уж женщина влюбилась, она вполне могла бы подождать, пока возлюбленный вернётся, да ещё и с деньгами.

— А ведь вы правы... — Хозяин гостевого дома наморщил лоб. — Это было бы и разумнее, и выгоднее, ведь Мелла тоже ничего с собой не взяла, ни единой монетки.

Итак, деньги тут ни при чём. Хотя, если попробовать рассудить здраво, могла ли жена хозяина гостевого дома польстится на посулы прохожего незнакомца, пусть и с набитым кошелём? Монеты как люди — приходят, а потом уходят, и если не пускать их в дело, можно каждый год пастушонком гонять на севере коз. Женщине же нужно что-то основательное, внушающее уверенность. Нужен дом. А хозяйка дома всё равно что комендант крепости: держит оборону до последнего, это я слишком хорошо изучил ещё на примере моей драгоценной сестры.

Что-то я ещё упускаю, что-то очень важное. Они переправились через реку перед самым туманом. Им повезло больше, чем мне, но если бы они вчера, к примеру, попробовали сбежать, то... Должны были оказаться на восточном берегу. Вот только оттуда дорога идёт на юг, а не на север.

— Скажите, паром здесь ходит всегда одинаково?

— Как вас понять?

— Уходит в одно и то же время к одному и тому же берегу?

— Да, пожалуй. Перед туманом он всегда встаёт с той стороны реки, потому что там русло помельче.

Любопытная картинка, не правда ли? Приходит незнакомец, несколько дней живёт в гостевом доме, очаровывает жену хозяина, уводит с собой, но неизвестно куда, потому что он и не собирался на северные пастбища, и не возвращался с них. Так был ли он вообще скотогоном? Конечно, мой вывод уже ничем не сможет помочь дуве Тарквену, слишком уж я запоздал, но огласить его всё же нужно:

— И с чего вы ополчились на скотогонов? Тот человек был кем-то другим. При нём не было денег, и он отправился на юг, а не на север.

Хозяин гостевого дома опешил, вслушавшись в мои слова, и мне даже стало немного стыдно собственной дурной привычки сообщать людям неприятные известия.

— И как я не подумал... Столько времени сам себя разорял, а выходит, даже злился не на того, на кого был должен. Но тогда... — В глазах Тарквена задрожали слёзы. — Тогда... Я больше никогда её не увижу? Ведь это мог быть один из «ловчих»...

Что же я наделал! Вместо того чтобы успокоить человека, может быть, даже внушить крохотную надежду на лучшее, разбил всё на мельчайшие осколки. Попытаться склеить хоть одну горсточку?

— Почему вы заговорили о «ловчих»? Ваша жена была поразительной красавицей? Чаще всего крадут красивых и юных женщин. Неужели...

— Она очень хороша. Если бы её видели! — горячо возразил мне хозяин. — И выглядела очень молодо, её всегда принимали за старшую сестру собственной дочери!

Безнадёжно. Он был готов умереть в разорённом доме, но до последнего мгновения ждать возвращения жены, а теперь, уверовав в самый худший исход событий, сгинул в океане горя, потому что последний швартов, удерживавший судно надежды у пристани, лопнул.

— Но всё и к лучшему. — Тарквен встал, слегка пошатываясь, зато взгляд мужчины наполнялся уверенностью с каждым вдохом. — Я пойду и признаю, что убил того человека.

— Зачем?

— Чтобы меня помнили, как мужчину, отомстившего за свой позор, а не как жалкого труса, сидевшего на одном месте и ждавшего чуда.

Ой-ой-ой. Он что, с ума сошёл? Ну зачем же так быстро и в моём присутствии?! Я ведь хотел ему помочь.

«Может быть, такая смерть и станет для него единственно необходимой помощью?» — насмешливо предположила Мантия.