Правила выживания в Джакарте - [187]

На самом деле, действительно неплохой выбор. Им нужно оказаться в Штатах, но на континенте приземлиться на захваченном самолете всяко будет сложнее — на континенте вообще на любые угрозы терактов сразу привлекается спецназ, а испытывать себя на прочность дальше Кирихара не хочет.

На острове есть море частных аэродромов, а там будет проще простого переправиться на Западное побережье.

— Будем валяться под пальмами, пить коктейли и заниматься любовью, — довольно говорит Рид.

Кирихара не уверен, что об этом стоило говорить вслух. Хотя… оттисков у них на руках нет, доставлять их экстренно никуда не надо. Спешить — тоже. Если Рид за девять часов не доведет его до ручки, то… После «то» идет «а почему бы и нет», но Риду об этом знать необязательно. Кирихара открывает рот, чтобы сообразить какую-нибудь колкость, но не успевает.

— Ну, — хлопает себя рукой по джинсам Рид, — а теперь мне тоже надо позвонить.

Он набирает номер на телефоне и опирается на спинку кресла пилота. Пока ждет ответа, снимает с его головы фуражку, надевает на себя и оживляется, когда из трубки просачивается живой шум:

— Привет, Бо!.. Тут это… Да-да, послушай… Да все нормально! Слушай меня… Да, внимательно…

Кирихара смотрит на него с интересом.

— Я угнал самолет, — кается Рид. Ни единой ноты сожаления в голосе.

Боргес по ту сторону линии о чем-то его спрашивает. Он окидывает Кирихару взглядом, многозначительно улыбаясь.

— Вооруженный той еще зажигалкой, чувак.

И это самая настоящая правда, но заканчивается все, конечно, не так.

Эпилог

— Мне кажется, нас можно поздравить, — говорит инспектор Арройо, когда они наконец оказываются на взлетной полосе.

Свежий ветер Среднего Запада ощущается очень приятным после застывшего марева Джакарты, и кажется, будто ты в первый раз за несколько недель глотнул воздуха полной грудью. Ночное небо затянуто привычными для Вирджинии тучами. Инспектор оглядывает пустое летное поле: только несколько черных правительственных джипов, подкативших к самому трапу.

Бирч стоит перед ними, накинув куртку на плечи, и держит в руках чемодан — уже не аптечку, а обычный, с оригинальными, несколько раз проверенными оттисками Карла Гринберга.

— Это была сложная операция, — кивает она. — И… случай с Кирихарой…

— Этим будет заниматься уже отдел внутренних расследований. — Арройо кладет ей руку на плечо. — Только себя не обвиняй, хорошо? Такое бывает. Помнишь случай с Берком из отдела безопасности?.. То-то же. Все утрясется.

Этот разговор они повторили уже сто раз, пока летели в Штаты, но он видит, что Бирч все равно напряжена. Они не нашли ничего на Кирихару — будто его никогда и не существовало. Арройо еще в самолете поднял на уши Николаса, заставляя его просеивать снова и снова, искать и искать.

Ничего.

— А ты, Ник, — он поворачивается к Николасу, — для своего первого оперативного задания здорово справился. Так держать. — И оглядывает всех. — Я считаю, сверху нас заслуженно наградили отпуском.

Эйс предлагает съездить отметить, посидеть в баре, но все ссылаются на свои дела: некоторые из них дома, в Штатах, первый раз за несколько месяцев.

Бирч передает чемодан агентам, которые поедут прямо в штаб, а сама садится в другую машину — вместе с Арройо. Эйс все же едет пропустить стаканчик. Николас прощается с ними на ближайшую пару дней: им еще вместе защищать рапорт по этому делу.

Сложному, опасному, безумному делу об оттисках Карла Гринберга в Джакарте.

Так что Николас залезает в машину на заднее сиденье и хлопает дверцей. Тонированные окна тут же скрывают большую часть огней основного терминала аэропорта Даллеса.

Он откидывается на сиденье и трет глаза. Машина трогается с места.

— Как прошло? — спрашивает водитель. Николас широко зевает. Если честно, он с удовольствием бы сейчас просто лег спать и даже не вспоминал бы. Столько нервов он давно не тратил — даже за все то время, что учился в академии и работал на Службу.

— Сложно, — наконец отвечает он.

— Но оттиски в итоге все равно у нас, верно? — водитель смотрит в зеркало заднего вида.

Он смеется, стягивая кепку, и кладет ее на соседнее сиденье — аккурат на чемодан. Седые волосы падают на лоб, и он отбрасывает их с лица. Николас в зеркале видит глаза с цветными линзами и крупный нос, — скорее всего, силиконовый, но загримированный совсем как настоящий.

— Точно. Эллиот передает тебе, что ты хорошо поработал. И следы замел грамотно — они даже не догадались, что информация была стерта через их же доступ. Ты молодец, ты в курсе?

Николас довольно улыбается сквозь усталость:

— Спасибо. — И, прежде чем прикрыть глаза, бросает еще один взгляд на идеальные оттиски Карла Гринберга. — Спасибо за похвалу, Карл.

Сцена после титров

В это время года в Джакарте оказывается не жарче, чем на Сицилии.

Виллермо пистолетом опускает поля шляпы, чтобы прикрыть глаза от солнца, и выходит из автомобиля. Под подошвой хрустит битое стекло. Тела, устилающие путь к аэропорту, господа подчиненные стаскивают с дороги, но для уборки более мелкого мусора у них не находится инструментов. Впрочем, картина и так выглядит достойно: Виллермо всегда старался прививать им чувство прекрасного.