Правила выживания в Джакарте - [182]

Кирихара решает проигнорировать приказ от человека, который не является его начальником даже номинально:

— Где хоть кто-нибудь из ваших людей, когда вы умирать собрались?

— Открой мне аптечку.

— Вам она не поможет, — раздраженно огрызается Кирихара.

Юда морщится от боли:

— Поче…

Окончания Кирихара уже не слышит.

* * *

В кармане начинает вибрировать телефон. Упершись локтями в обжигающий металл нагретого на солнце люка, Рид молится, чтобы не провалиться вниз, и кричит:

— Стой, подожди, стой! — Девантора поднимает брови. — Мне звонят.

— Да пожалуйста, Эйдан.

С горем пополам вытащив телефон, Рид принимает звонок и включает громкую связь.

— Рид, я н..ч..аю? — раздается в динамике.

— Лопес, ты на громкой!

— А, ладно. Привет?

— Привет-привет! — весело отзывается Девантора, подкидывая нож в руке и ловя его за лезвие. Вот позер. — Это кто?

— Лопес Розовое Сердечко, — представляет его Рид.

— Я начинаю?! — не очень понимая, что происходит, уточняет Лопес. — Диверсию! С самолетом!

— Нет! — торопливо говорит Рид. — Нет, не сейчас, я скажу когда!

— Лопес, милый, зачем тебе диверсия! — Девантора хмыкает, а потом, не давая Риду услышать, что Лопес говорит дальше, хватает нож поудобнее и летит прямо на него. Лезвие смотрит в сердце.

Риду кажется, что эти секунды — его последние секунды, если он хоть в чем-то ошибется, — тянутся неестественно долго. Сердце стучит как бешеное. Через мгновение он будет или мертвым, или победителем.

В тот момент, когда колени Деванторы с грохотом опускаются на люк, а сам он почти успешно нависает сверху, Рид отталкивается, ногами подсекает ублюдка, а сам скользит по раскаленной крыше в сторону.

— Так и знал, что ты… — улыбается Девантора.

А потом улыбка с его лица пропадает.

Потому что за секунду до этого Рид, все еще скользя, дергает щеколду, и именно тогда, когда Девантора должен был закончить фразу, люк под ним начинает опускаться.

— Да ты издеваешь…

Счет идет на секунды — и в этих секундах Рид выигрывает, окончательно спихивая Девантору внутрь сильным ударом двумя ногами.

Он подхватывает почти скатившийся следом телефон и, вскакивая на ноги, несется вниз, к крытому переходу, пытаясь удержаться на ногах.

— Лопес, — орет он в трубку, — уно!

Один люк, второй, не споткнись!

— Дос!

Третий — и карниз!

— Трес! Взрывай, Лопес, взрывай!

И с разбегу летит на крышу перехода.

А Лопес взрывает.

* * *

Их отбрасывает взрывной волной. Кирихару сносит на асфальт, и он тут же слепо выставляет пистолет вперед, пытается понять, что произошло.

А произошло вот что: самолет, успевший набрать скорость на взлетной полосе, взрывается. Полулежа на локте, Кирихара задирает голову. В нос набивается вонь: раскаленное железо, дым, керосин.

Про Юду он вспоминает, когда его голос раздается откуда-то слева:

— Надо же. Больше эти чертовы оттиски никому не достанутся, — хрипит он с нескрываемым одобрением в голосе.

Кирихара оборачивается на него, оборачивается на столб дыма, поднимающийся все выше в воздух, оборачивается снова на него, снова — на дым. На дым, в котором только что… он готов поклясться: в воздухе чувствуется запах паленого костюма за полторы тысячи долларов.

Кажется, они с Юдой в этой ситуации обращают внимание на совершенно разные вещи.

Кирихара его слова никак не комментирует: открывает рот, но тут же замечает бегущего к ним Гему.

— Кэп, мы схватили Девантору в другом ангаре! — заявляет он с расстояния метров в семь — громко, перекрикивая треск пламени, пожирающего остов самолета. — А здесь… Басир был внутри?

Вместо того чтобы ответить, Юда выдает протяжное драматичное кряхтение, и тогда Гема заметно ускоряется.

— Кэп!

— Я, пожалуй, откланяюсь. — Кирихара поднимается, отряхивая колени и плотно перехватывая ручку аптечки. — Гема, вы не знаете, где Эйдан Рид?

Гема, уже занятый Юдой, отвечает не оборачиваясь:

— Столкнул Девантору с крыши, — звучит очень похоже на него, — а затем мы потеряли его из виду.

Кирихара молча кивает и почти бегом направляется к выходу из ангара.

— В будущем… — говорит Юда ему в спину, — держись подальше от моей страны, Эллиот Кирихара.

— Сделаю все возможное, — с искренностью, которую трудно подделать, обещает тот.

* * *

Взорвавшийся самолет проредил дерущихся, оставил всех в непонятках и объявил начало антракта: видимо, стороны пытались быстро сообразить, кто взорвался, кто взорвал и есть ли у них теперь причина воевать друг с другом. Тем не менее перестрелка вяло продолжается.

Ему нужно пробраться через россыпь машин и перестреливающихся людей — обратно, к главному зданию. К Риду. Может быть, в этот раз у них все получится. Никто никого не бросит, никто никого не предаст, никто ни в кого не пальнет. Кирихара даже согласен простить то, что его спихнули с крыши и целых две секунды он думал, что разобьется, — пока под ним не оказался спасительный батут.

На арену — то есть летное поле — постепенно начинают подтягиваться и остальные участники джакартского саммита: Кирихара видит мотоциклы (черт, только не Арктика), «Тиморы» (черт, только не китайцы). В глаза бросается миниатюрная черная машинка; такие используют в маленьких аэропортах для перевозки багажа, но сейчас, на расстоянии и без прицепа, она кажется настолько крохотной, что может поместиться на ладони. Проходит всего секунд десять, а она все едет, не меняя траектории. Это рождает в груди Кирихары странное предчувствие. Больше всего его смущает даже не то, как комично выглядит этот транспорт из набора «Барби: все профессии» на фоне пальбы на взлетной полосе. Отнюдь. Проведя в голове быстрые геометрические расчеты, Кирихара понимает, что да, больше всего его смущает другое.