Правила вождения за нос - [8]

Похоже, сейчас в организме Стаса происходил такой же мистический процесс. К счастью, Анастасия об этом, кажется, не догадывалась и старательно выводила в блокноте ровные буковки. Мистический процесс внутри Стаса был грубо прерван появлением довольного Руслана Фадеева.

— Я уже заканчиваю, — сказала Настя и, протянув Стасу свою работу, заметила:

— В случае чего, у вас есть номер моего телефона.

Стас понял, что сегодня же выучит его наизусть. Когда Фадеев и Настя ушли, он взял блокнот со стола и прижал его двумя руками к груди. Появившаяся Вероника Матвеевна поставила перед ним чашку кофе, но он не обратил на нее никакого внимания.

— Стасик, — вкрадчиво напомнила секретарша. — Тебя дома кое-кто ждет.

— Как будто я могу забыть, — пробормотал тот, нахохлившись.

Дома его и в самом деле ждала жена — дама, которой он когда-то предложил руку. Правда, сердце оставил себе.

Возникший дискомфорт в отношениях до сих пор не особо его волновал.

Сестра Наталья рассказывала всем, что Стас в жизни «не благоустроился», потому что женился на финтифлюшке. С ее точки зрения, настоящая семейная жизнь начиналась с тарелки горячего борща и заканчивалась кучей вопящих отпрысков. Вика же никуда не годилась — готовила она кое-как, не мариновала огурцы, когда начинался сезон, плохо следила за домом, не обихаживала мужа и до сих пор не озаботилась родить наследника. Наталья полагала, что, выйдя замуж, женщина должна осесть, как кочевое племя, обнаружившее уютный уголок.

Войдя в приемную, Саша Таганов успел перехватить взгляд Стаса, устремленный на только что закрывшуюся дверь.

— Стас, жена целует тебя, когда ты возвращаешься с работы? — весело спросил он.

— Нет, она показывает мне штампик в паспорте.

— Он просто недоцелованный, — пояснил Таганов Веронике Матвеевне.

Этой же ночью Бессонову приснилась Настя Шорохова. Она грозила ему пальцем и говорила: "Смотри, Стас!

Влюбишься в меня — и фамильное проклятие падет на твою голову. Берегись, Стас…"

Глава 3

Всю ночь Настя вспоминала своих бывших женихов и вертелась в постели, словно кошка на блошиной свадьбе.

И не спалось ей, и даже не дремалось. Прежде она запрещала себе ворошить прошлое, но тут появился Руслан, разбередил ей душу, и все кошмары, спрятанные на дне души, немедленно всплыли на поверхность, словно тина, потревоженная брошенным камнем. Зачем она поддалась на уговоры Руслана? Вдруг сыщики ничего не найдут? А с самим Русланом ничего не случится?

Неприятно было думать, что с сегодняшнего дня в ее прошлом будут копаться совершенно посторонние люди.

Она представила, как детективы собираются в приемной и начинают перемывать ее, Настины, косточки. В конце концов они даже могут обвинить ее в чрезмерной любвеобильности. «Подумать только — три трупа за двенадцать лет! Не слишком ли часто эту девчонку тянуло замуж, с ее-то наследственностью!»

Измученная жестокой мигренью, она отправилась на работу. Отворила дверь под вывеской «Экодизайн» и немедленно вспомнила Лешу Самсонова. Он каждое утро брался за ручку этой самой двери, влетал в комнату и задорно возвещал: «Общий привет!» До тех пор, пока не понял, что жить не может без Насти. Она пыталась образумить его, но он ничего не хотел слушать. И погиб.

«Надо было свести наши отношения к пошлому романчику, — с раскаянием подумала Настя. — Как это было с Захаром». Имелся в виду Захар Горянский — ее бывший любовник и нынешний шеф. В момент образования фирмы их связь уже корчилась в тихих конвульсиях и окончательно была добита женой Захара, нанесшей Насте громкий визит, оставшийся не только в ее памяти, но и в памяти благодарных соседей. После этого инцидента Захар быстро скис и примерно полгода усердно притворялся человеком весьма занятым. Но после смерти Леши Самсонова внезапно зашевелился, попытался было утешить Настю в ее горе, но она не поддалась. Теперь же Захар снова почувствовал азарт и время от времени делал пробные заходы в ее сторону.

Сегодня, по всей видимости, снова настал один из таких дней. Захар и так-то не особо держал дистанцию с подчиненными, а уж когда флиртовал, то и вовсе терял над собой контроль. Едва Настя бросила на стул сумку, Горянский скользнул к ее столу и, присев на самый краешек, нарисовал на своем лице милейшую улыбку.

— Божественно выглядишь, — с голубиной нежностью проворковал он.

Настя подняла на него больные глаза. Он и впрямь походил на голубя, мелкими шажками кружащего вокруг предмета своего обожания и раздувающего зоб.

— Захар, я плохо спала. Мне не до комплиментов.

— Что поделать! Когда ты появляешься, меня тут же охватывает поэтическое настроение.

Витя Валентинов, перебиравший книги на стеллаже, не сдержался и громко фыркнул. Захар оглянулся, просверлил сутулую Витину спину гневным взглядом, затем соскочил со стола и предложил, понизив голос:

— Если ты не в форме, могу подстраховать тебя на выезде. Ведь ты сегодня едешь за материалом?

— Я же поеду не одна, — отговорилась Настя, — а с Олей.

Оля Свиридова сидела рядом с выражением легкого омерзения на лице. Быть невольным зрителем вульгарных заигрываний Горянского — удовольствие то еще. Настя иногда даже чувствовала себя виноватой перед коллегами.