Правила побега с обнаженным оборотнем - [15]
– А почему едешь на юг? Бежишь от холода?
– У меня там встреча с другом. – Ложь далась легко.
– Что еще за друг? – В его голосе послышалось напряжение.
– Старинная соседка по комнате, Синди.
Напряжение покинуло Калеба, он опять вернулся к бифштексу.
– Вот и хорошо. Но никогда не знаешь, что может случиться.
Я приподняла бровь:
– В смысле?
– Ну, планы иногда меняются, – неопределенно ответил Калеб.
Что бы это значило? Он собирается изменить мои планы? Под столом я инстинктивно стиснула сумку. Снова подумала о дамской комнате. Не припомню, чтобы на фасаде здания были окна уборной. Может, они располагаются в торце?
Калеб улыбнулся:
– Так ты больше не думаешь, что я серийный убийца?
Я постаралась выглядеть спокойной. Убийцей? Нет, он намного, намного опасней. Подозреваю, он очень хороший профессионал.
– Почти убедилась. – С вежливой улыбкой я поднялась, повесив сумку на руку.
Он нахмурился:
– Ты куда?
– В дамскую комнату. Я выпила три стакана сока.
Он виновато пожал плечами, хотя продолжал смотреть на мой баул с подозрением.
Развернувшись, я постаралась как можно спокойней пройти через темную дверь в туалет. Выдавая про себя извинения всем дамам, оставшимся в зале, я заклинила дверь, подложив под нее резиновую подпорку.
В туалете, облицованном розовой плиткой, была только одна кабинка и единственное окно с ручкой-защелкой. Забравшись на унитаз, я постаралась прикинуть, пролезут ли мои плечи через фрамугу. Посмотрев на неопрятный дворик между кафетерием и соседним гаражом, я стала поворачивать ручку. Судя по ужасному скрежету, окно не открывали тысячу лет. Пригнувшись, я обернулась, ожидая услышать за дверью приближающегося Калеба-охотника за головами.
Я еще покрутила ручку, через несколько поворотов, окно открылось достаточно для того, чтобы я смогла просунуть голову. Повернув на удачу еще разок, я застегнула и выбросила на улицу сумку. Осторожно наступила на сливной бачок и, молясь, чтобы он выдержал мой вес, сунулась в отверстие.
Я твердила себе, что это такая игра – типа пространственной версии лимбо. Как далеко я протиснусь? Стараясь придать своему телу наиболее обтекаемую форму, я высунула руки на утренний мороз. Голова и плечи прошли легко, а вот живот и бедра застряли, стиснутые фрамугой, которая мешала продохнуть.
– Проклятый французский тост, – пробормотала я, пытаясь освободиться.
Посмотрев вниз, поняла, что еще полтора метра, и я благополучно втемяшусь головой в грязь под окном.
– Дурацкий план, – обругала я себя, стиснув зубы от давления на диафрагму, которое перекрывало дыхание. Что предпочтительней: попытать шансы с Калебом или заработать сотрясение мозга под окнами общественного туалета?
И вдруг мои бедра проскользнули, и я полетела вниз. Обхватила голову руками и засучила ногами. В последний момент, зацепившись стопами за подоконник, повисла, прикидывая, как бы приземлиться тыльной стороной, а не лицом в грязь.
– Глупый, глупый план, – злилась я, проклиная притяжение и мой жалкий хлипкий торс. – Дурацкая гравитация.
– Можешь объяснить, почему ты тут болтаешься вверх тормашками, свесившись из окна туалета? – произнес Калеб, издевательски ухмыльнувшись.
– Мать твою! – заорала я, и мои ноги выскользнули из-под подоконника.
Свалившись, я с визгом саданулась плечом об асфальт. Калеб тут же поднял меня, подхватив под мышки, так, что мои ноги едва достигали земли.
– Не стоило, – пробормотала я, выворачиваясь из его рук.
Он неохотно опустил меня на тротуар, и я одернула помятую одежду.
– Что ты делаешь?
– Хороший же ты охотник за головами, если задаешь подобные вопросы, – ответствовала я с достоинством, которое, учитывая мои акробатические кульбиты, было совсем не к месту.
– Какого черта ты решила сбежать? – Его вид и тон говорили об искренней обиде и недоумении. – Кажется, я вполне доходчиво объяснил, что не промышляю серийными убийствами.
– Я довольно ясно дала понять, что не доверяю тебе.
– Почему?
– Я тебя не знаю! – отбивалась я.
– Так ты и вчера не знала, когда вытащила меня из заварухи и оказала медицинскую помощь. Что с тех пор изменилось? Я просто хочу помочь тебе в благодарность.
– Почему тебе это так важно, ты же меня даже не знаешь?
– Но ты же мне помогла, – возразил он. – В смысле, меня ранили, мне было плохо, ну не так плохо, как ты думала, но без твоего лечения мне было бы куда как хуже… так ведь?
Он говорил с нажимом, словно ему очень хотелось меня убедить.
Калеб откашлялся, прерывая мои размышления:
– Послушай, тебе нужно на юг, я еду туда же. По пути мне придется сделать несколько остановок. Я просто хочу знать, что с тобой все в порядке. За последние сутки ты попала под случайную перестрелку и вылетела из окна туалета без всякой причины. За тобой должен кто-то присмотреть. – Я изогнула бровь, и он тут же добавил: – Ну, может, и ты за мной присмотришь?
Я поджала губы, прикидывая, чем для меня может обернуться присмотр за Калебом. Наверняка это что-то большее, чем просто таращиться на его обтянутую джинсами задницу, какой бы заманчивой такая перспектива ни казалась. Его предложение решало проблему «отдам орган для пересадки, если подвезете». Я любила свои органы, особенно, когда они все вместе, едины и неделимы, так что его предложение казалось более приемлемым вариантом.
ероятно, именно подарочный сертификат в «Шенаниганс» стал для нее последней каплей. Когда детского библиотекаря и во всех отношениях хорошую девушку Джейн Джеймсон уволила ее отвратительная начальница, вручив при этом купон на двадцать пять долларов и картофельные чипсы вместо чека с выходным пособием, она решила уйти в загул, который наверняка войдет в городские легенды Халф Мун Холлоу. По дороге домой в нее по ошибке, приняв за оленя, стреляли и бросили умирать. И лишь благодаря таинственному незнакомцу, которого она встретила, распивая неонового цвета коктейли, Джейн очнулась с крайне неподобающей для приличной девушки жаждой крови.
Встретить на своем крыльце обнаженного парня с медвежьим капканом на лодыжке – дело из ряда вон выходящее даже в Гранди на Аляске. Но когда этот самый парень превращается в волка, Мо Ванштейн, только недавно переселившаяся сюда южанка, без труда понимает, что у нее неприятности. У ее язвительного соседа, Купера Грэхема, не скрывавшего своих сомнений в способностях Мо приспособиться к жизни на Аляске, тоже не все так гладко. Его бич – волчья сущность. Купер, альфа-оборотень, покинувший свою ненормальную стаю по собственному желанию, влюбился в Мо с первого вдоха.
Айрис Скэнлон, дневной консьерж вампиров в Пустоши убывающей Луны, знает о нежити больше, чем ей хотелось бы. Исполнение их поручений в дневное время — от вызова водопроводчика до поставки охлажденной синтетической крови первой группы — дает возможность взглянуть на совсем не гламурную сторону жизни вампиров. Ее правила строги: отношения — сугубо деловые, никакой дружбы и тем более ничего личного. Затем она находит нового клиента, Кэла, которого отравили и оставили лежать на полу собственной кухни, и в ее спокойной жизни все переворачивается с ног на голову.Кэл — невероятно сексуальный, если допустить, что Айрис находила вампиров привлекательными, — предлагает ей кучу денег, чтобы она спрятала его в своем доме.
Что-то злобное кипит в Нью-Йорке.«Месяц назад я с ужасом наблюдала, как шесть моих товарищей-новобранцев умирают после глотка Нектара богов, божественного напитка, который или дарует тебе магические силы, или убивает тебя. Поверить не могу, что пришла за добавкой».Леда Пирс пережила первое испытание богов и проникла в Легион Ангелов, но борьба еще далеко не закончена. Кто-то отравляет сверхъестественных существ в Нью-Йорке. Подозревая ведьм, Легион посылает Леду на расследование. Чтобы спасти город, ей понадобится магия, которой она не обладает — а получение этой магии может попросту ее убить.
1812 год. Элинор Пемброук просыпается среди ночи и видит, что её комната в огне. Она тушит пожар силой мысли. Ей двадцать один год - слишком поздний возраст для обнаружения таланта к магии, но доказательства не вызывают сомнений: она обладает способностями не только разжигать огонь, но и гораздо более важным умением контролировать пламя и тушить его.Она - Необычная. Единственная в Англии за последние сто лет, кто умеет управлять огнём.Будучи Необычной, всё её боятся и почитают. Но для своего отца она - лишь олицетворение власти и его собственного престижа.
Уснуть на сто лет, проснуться от поцелуя. Жизнь Авроры должна была походить на сказку.Но внезапно открыв, что верность стране и верность короне в этой державе две разные вещи, Аврора может лишь мечтать о счастье. Раньше зачарованная принцесса, спасительница, она становится предателем.Аврора намерена освобоить свой дом от королевской тирании, даже если для этого придётся пересечь море и отправиться в королевство прекрасного и дьявольского принца Финнегана — знающего о магии куда больше, чем ему стоит.
Антоний и Клеопатра. Елена Троянская и Парис. Ромео и Джульетта. А теперь... Генри и Флора. Веками Любовь и Смерть выбирали себе игроков. Придумывали правила, бросали кости и держались неподалеку, готовые повлиять на ход игры, лишь бы победить. Но побеждала всегда Смерть. Всегда. Возможно ли, чтобы любовь хоть одной пары где-нибудь, когда-нибудь выбилась из этой череды? Встречайте: Флора Саудади, темнокожая девушка, которая днем мечтает стать второй Амелией Эрхарт, а по ночам поет джазовые песни в прокуренных ночных клубах Сиэтла.
Пусть Геля и предпочитает жить по средствам, но роман с аристократом и куш от крупной аферы это так заманчиво, что волей неволей втягиваешься в две авантюры. Но только потом, когда закрутишься слишком сильно, не надо жаловаться, что трудно удержать равновесие.Оступившись, каждый может подняться и перешагнуть через неприятности, Геля тем более. Для неё нет недостижимых вершин, захочет - станет артефактором, управится и с фабриками, и с соседями и с волшебными существами. И не важно, как сильно они сопротивляются и вставляют палки в колеса.
В наши дни уже невозможно встретить настоящую, чистую любовь. Чтобы её испытать, необходимо перенестись сквозь время. Или всё же нет?