Правила обмана - [16]

— Вы говорили с Эммой о письме?

— Да, в субботу вечером, перед ужином.

— Значит, она ждала это письмо?

— Она что-то шепнула мне про день рождения и взяла с меня слово, что я вручу письмо ей в руки.

День рождения? Тридцать восемь лет Джонатану исполнилось тринадцатого марта, больше месяца назад.

— Тогда понятно. Спасибо.

Закрыв дверь, он прошел в спальню и снова перевернул конверт в руках. Эмме Рэнсом. Отель «Белльвю». Постштрассе. Ароза. Почтовый штемпель смазан. Дата различима, а название города, из которого отправлено письмо, не разобрать.

Бесполезно гадать.

Он сел на край кровати. На конверте синий штамп «экспресс». Значит, письмо отправили в пятницу с доставкой на следующий день. Он снова перевернул конверт. Обратного адреса нет.

Как давно он начал подозревать? Шесть месяцев назад? Год? Все началось после Эмминой поездки в Париж, или что-то было и до того? Знаки, на которые он был обязан обратить внимание, но всегда был слишком занят, чтобы их замечать.

Он мог бы сказать, что безумно любит ее, и не преувеличил бы. Хотя «безумно» — пугающее слово: безоглядность, опасная одержимость. Ничего общего с его чувствами к Эмме. Его любовь не ведала сомнений, на том он стоял. Едва увидев Эмму, он понял, что она создана для него. Лукавая улыбка словно говорила: «Испытай меня. Я на все согласна». Непослушная грива рыжих волос. Потертые джинсы. «Джонатан, на свете есть вещи поважнее косичек и чистого платьица». Ее взгляд словно бросал ему вызов, и требовалось всегда быть на высоте. Казалось, Эмма создана специально для него. У них не было секретов друг от друга.

Да, он любил ее безумно, но не слепо.

В последние месяцы она стала терять интерес к работе. Сначала ее четырнадцатичасовой рабочий день сократился до двенадцати часов, затем — до восьми. Директор по логистике регионального отделения организации «Врачи без границ», Эмма координировала работу на Ближнем Востоке. Она занималась подбором кадров и обучением персонала и волонтеров, осуществляла надзор за отправкой продовольствия и других грузов, тесно взаимодействуя с местными правительственными учреждениями, распределяла денежные средства, необходимые для поддержания этого процесса. Работа беспокойная. И это еще мягко сказано.

Поначалу он считал, что она переутомилась. Эмма относилась к тем, кто не щадит себя на работе. Ее пламя горело слишком ярко. Накал — вот подходящее определение для ее отношения к работе. И отдых ей был просто необходим.

Но Джонатан замечал и другое. Головные боли. Одинокие прогулки. Долгое молчание. И он чувствовал, что день ото дня расстояние между ними увеличивается.

Все началось после Парижа.

Джонатан покрутил конверт в руках. Невесомый. Наверняка внутри один-единственный листок бумаги. Перевернув письмо, он пристально посмотрел на тот угол конверта, где пишется обратный адрес. Швейцарец, который не указывает своего имени на конверте, — почти предатель. Это национальное преступление стоит в одном ряду с нарушением банковской тайны и подделкой рецепта молочного шоколада «Линдт».

А если не предатель, то кто?

Радиоприемник пропикал четыре раза. Хорошо поставленный британский баритон объявил: «В Гринвиче двенадцать часов. В эфире международные новости Би-би-си…»

А в голове у Джонатана звучал совсем другой голос. «Открой! — уговаривал он. — Открой и покончи с этим раз и навсегда».

Если бы это было так просто.

Он совсем не был уверен, что ему стоит вскрывать конверт. Эмма погибла. У него остались только воспоминания, и не хотелось бы их отравлять. Он поднес письмо ближе к глазам, и мысли унеслись в то место, о котором он хотел бы забыть навсегда.

Париж… Туда Эмма поехала на девичий уик-энд, чтобы с головой окунуться во французскую культуру, круассаны и новую выставку Шагала.

Париж… Там Эмма исчезла на два дня и две ночи, и ни одно из его сообщений до нее не дошло.

Париж…

Джонатан, в одних спортивных трусах, спит на раскладушке в своей палатке. Три часа ночи, но жара по-прежнему невыносима. Даже по меркам Ближнего Востока лето выдалось жаркое. Уже несколько месяцев он живет и работает в долине Бекаа. Он научился спать и потеть одновременно.

Соседняя койка пуста. Эмма на неделю уехала в Европу. Четыре дня в штаб-квартире в Женеве, затем три дня в Париже, где она со своей лучшей подругой Симоной пустится в головокружительный тур по Городу огней. Днем музей Же-де-Пом, вечером светомузыкальное шоу в Версале. Каждая минута ее французского путешествия расписана.

Его будит рев моторов. От этого механического вторжения ночь наполняется грохотом. Джонатан отрывает голову от подушки. Темноту разрывают звуки выстрелов.

Джонатан подскакивает на кровати и выбегает на улицу. Молодой палестинец Рашид, раскинув руки, закрывает собой вход в госпиталь. Рядом стоят два заляпанных грязью пикапа «тойота». Из автомобильных колонок ревет музыка. Минорная мелодия с жестким ритмом. Группа вооруженных блюстителей порядка окружает мальчишку и, наставив на него стволы автоматов, требует отпереть двери. Джонатан направляется к ним.

— Что вам нужно? — спрашивает он на своем примитивном арабском.

— Ты здесь главный? — спрашивает парень лет двадцати, с жидкой бородкой и рысьими глазами. — Ты тут доктор?