Правила магии - [2]

У всех троих были серые глаза – фамильная черта, – но сестры выросли полными противоположностями друг другу. Фрэнсис – угрюмая и недоверчивая, Джет – добросердечная и такая чувствительная, что могла разрыдаться от любого недоброжелательного замечания. Джет, как и их элегантная, стильная мама, следила за модой, а Фрэнсис обычно ходила в мятом старье, непричесанная и взъерошенная. Для нее не было большего счастья, чем испачкать ботинки в грязи во время долгих прогулок по парку. Ее дар позволял призывать диких птиц даже без слов: достаточно лишь поднять руку. Когда она мчалась по лугу, казалось, будто она летит, не касаясь ногами земли. Казалось, она говорила на языке птиц, и в их мире ей было уютнее, чем в мире людей.

Что до Винсента, он обладал таким нечеловеческим очарованием, что уже через несколько часов после его рождения медсестра из родильного отделения Нью-Йоркской пресвитерианской университетской больницы попыталась его похитить, спрятав под плащом. На суде она заявила, что ни в чем не виновата. Похищение совершилось не по злому умыслу. Она была зачарована этим младенцем и не смогла перед ним устоять. С течением времени подобные жалобы слышались все чаще и чаще. Винсент был избалован до крайности, Джет относилась к нему как к живой кукле, а Фрэнсис – как к материалу для научных экспериментов. Если его ущипнуть, размышляла Фрэнсис, заплачет он или нет? Если дать ему коробку печенья и он съест все в один присест, будет ли его тошнить? Да, как оказалось, и еще раз да. Когда Винсент безобразничал – а такое случалось частенько, – Фрэнсис рассказывала ему сказки собственного сочинения: страшные сказки о наказаниях для непослушных мальчишек, которые не слушают старших. Впрочем, ее назидательные истории совершенно на него не действовали. Но она все равно опекала его и защищала и продолжала защищать, даже когда он стал выше нее.

Все трое ненавидели школу, куда их ценой стольких усилий устроила мама. Для того чтобы детей взяли в школу Старлинга, Сюзанне Оуэнс пришлось давать званые обеды для всей школьной администрации. Хотя их старый дом обветшал из-за отсутствия средств – отец семейства, психиатр, консультировал многих своих пациентов бесплатно, – он все равно производил впечатление. Для званого вечера Сюзанна украсила гостиную серебряными подносами и шелковыми диванными подушками, купленными специально для этого случая и возвращенными в «Тиффани» и «Бендель» буквально на следующий день. Школа Старлинга считалась весьма привилегированным заведением, с постом охраны у главного входа на Семьдесят восьмой улице. Школьная форма была обязательна для всех учащихся, хотя Френни постоянно подтягивала свою серую юбку повыше и спускала колючие гольфы до самых лодыжек, являя миру голые веснушчатые ноги. Ее рыжие волосы вились при влажной погоде, а кожа мгновенно обгорала, стоило ей пробыть на солнце больше четверти часа. Френни всегда выделялась в толпе, и ее это жутко бесило. Она была очень высокой и продолжала расти, пока в пятом классе не достигла пугающей отметки в шесть футов ровно. У нее были длинные, совершенно нескладные руки и ноги. После детского сада, где она была выше любого мальчишки, Френни еще десять лет оставалась хмурым и неуклюжим ребенком, пока ей не исполнилось пятнадцать. Она часто ходила в красных сапогах, купленных в секонд-хенде. Странная девочка, было написано в школьных отчетах. Возможно, следует проконсультироваться с психологом?

В школе сестер не любили, они считались белыми воронами, если вообще не паршивыми овцами, и Джет была особенно легкой мишенью. Одноклассницы доводили ее до слез язвительными замечаниями и толчками. Когда она стала целыми днями прятаться в девчоночьем туалете, Френни быстро вмешалась. Вскоре все в школе знали, что сестер Оуэнс лучше не трогать, если не хочешь споткнуться на ровном месте или начать заикаться, когда тебя вызывают к доске. От сестер исходила опасность, даже когда они просто сидели в столовой и ели сэндвичи с помидорами или искали книги в библиотеке. Попробуй кого-то из них обидеть, и сляжешь с гриппом или корью. Попробуй кого-то из них разозлить, и тебя вызовут к директору, обвинят, что ты списывал на контрольной или прогуливал уроки. Честное слово, лучше оставить сестер Оуэнс в покое.

Единственным другом Френни был Хейлин Уокер, выше нее на три дюйма и точно такой же замкнутый и нелюдимый. Он происходил из весьма состоятельной семьи и уже в силу рождения был обречен ходить в школу Старлинга. Его дедушка выделил средства на строительство спортивного комплекса «Уокер Холл», который Френни, ненавидевшая физкультуру, переименовала в «Чертов Холл». В шестом классе Хейл устроил акцию протеста: приковал себя к стойке с десертами в школьной столовой и потребовал повышения зарплаты работникам кафетерия. Френни восхитилась его поступком, хотя остальные ученики просто смотрели, выпучив глаза, и не поддержали Хейлина, когда тот начал скандировать: «Равенство для всех».

Когда вахтер, чуть ли не извиняясь, перепилил цепь ножовкой, директор школы провел с Хейлином долгую воспитательную беседу и велел написать сочинение о правах рабочих, что сам Хейл никак не считал наказанием, даже наоборот. Вместо требуемых десяти страниц он накатал целый трактат почти на полсотни страниц с подробными сносками, и примечаниями, и цитатами из Томаса Пейна и Франклина Рузвельта. Он с нетерпением ждал следующего десятилетия. Все изменится в шестидесятых, говорил он Френни. И, если им повезет, они будут свободны.