Правила игры - [27]

– Сегодня? Но у нас сейчас нет такой суммы наличностью, господин Раф-аль-Мон.

Старик снова улыбнулся – он знал, чего стоила казначею эта учтивость.

– Ничего, господин Харлин, я готов принять означенную выше сумму драгоценными камнями. Думаю, так будет удобнее всем нам.

Казначей закашлялся и потянулся к платку, чтобы промокнуть выступивший пот.

– Как вам будет угодно, – ответил он наконец, преодолевая сильное желание пинками выгнать старикашку вон. – Только вы, надеюсь, понимаете, что получите на руки сумму меньшую, чем та, что указана в расписке?

Раф-аль-Мон вежливо изогнул левую бровь:

– Почему же?

– Налоги и все такое, – неопределенно махнул рукой Харлин. – Но если вы желаете опротестовать подобный подход, мы готовы принять ваш протест на рассмотрение. Правда, это займет несколько дней. – (За которые казначей сумеет встретиться с принцем и выяснить, за что этому старикашке выдана такая расписка)

– Нет, господин Харлин, – натянуто улыбнулся Раф-аль-Мон. – Я не желаю опротестовывать подобный подход. Я желаю получить означенную в расписке сумму.

– С вычетом налогов?

– Да, с вычетом налогов. Пауза.

– Прошу вас, следуйте за мной.

Не выпуская из рук расписки, Харлин стремительно вышел из комнаты. Торговец поспешил за ним, мысленно потирая руки: «Удалось!»

Они, словно два правительственных скорохода, промчались по коридорам дворца, вспугивая слуг и служанок, потом стали спускаться по витой лестнице вниз, к сокровищнице Пре-светлых. Раф-аль-Мон к этому времени уже задыхался и проклинал резвость казначея; тот чувствовал себя не лучше. Сзади бряцали оружием и доспехами стражники: но не отставали ни на шаг.

В конце концов дворцовый казначей остановился перед небольшой дверью, рядом с которой застыли бдящие воины. Ключиком, висевшим на шее, Харлин отпер дверь, провернул несколько раз большое колесо, выпиравшее из стены справа от входа, и лишь после этого нажал на створку, отодвигая ее в сторону. Казначей, а за ним и торговец со стражниками вошли в сокровищницу.

Она оказалась не такой большой, как привыкли расписывать сокровищницы досужие сплетники. И содержимое ее не было разбросано по всему полу в изящном беспорядке. Скорее сокровищница напоминала кладовую бережливой хозяйки – и одновременно закрома деревенской колдуньи. К стенам ее было пристроено огромное количество широких полок с невысокой оградой по краю, чтобы содержимое случайно не скатилось на пол.

В качестве содержимого здесь были представлены все мыслимые драгоценные камни мира, а также золотые и серебряные слитки; предметы искусства, изготовленные из благородных материалов; жемчужины и многое другое. Каждый предмет имел бирочку, на которой указывалась его стоимость, время и источник поступления и тому подобные важные сведения. Драгоценные камни и монеты лежали в специальных пакетиках, тщательно взвешенные и оцененные; к пакетикам также были пришиты бирочки.

Раф-аль-Мон поневоле восхитился хозяйством дворцового казначея. Что не мешало торговцу чувствовать к Харлину одновременно и неприязнь. В особенности эта неприязнь усилилась, когда старик получил требуемую сумму (уже с вычетом «налогов и прочего»). Он недовольно скривился, расписался в получении денег и поспешил прочь из сокровищницы, прижимая к груди несколько мешочков.

Стражники бесстрастно вышагивали позади, не вникая, куда направляется гость. В результате Раф-аль-Мон заблудился. Он раздраженно обернулся и велел одному из «болванов» провести его к выходу.

Шагая по лабиринту коридоров, торговец полностью погрузился в свои размышления, поэтому изумленный возглас, раздавшийся, подобно весеннему грому, над. самым ухом, заставил Раф-аль-Мона нервно вздрогнуть. Он чуть было не выронил мешочки и сердито обернулся, намереваясь высказать наглецу все, что думает по этому поводу.

– Ты?! – гневно повторили у него над ухом.

Рядом с торговцем стоял старик, одетый в простой полотняный халат серого цвета и подпоясанный нарагом. Голова незнакомца напоминала череп, который обтянули загоревшей кожей; причем обтягивали тщательно и со вкусом. Светло-голубые глаза старика смотрели на Раф-аль-Мона с нескрываемым презрением, а правая рука угрожающе легла на рукоять метательного ножа.

– Ты?!

Два возгласа прогремели почти одновременно.

– Что ты делаешь здесь, презренный сын проклятых родителей? – свирепо спросил старик у торговца, но тот лишь осклабился в ответ.

– Ступай куда шел и не путайся у меня под ногами. Тебя это не касается.

– Возможно, – процедил загорелый. – Но если ты до сумерек, – он демонстративно взглянул в окно – там солнце цепляло одним краем за стену дворца, – если ты до сумерек не покинешь столицу, обещаю, твое тело завтра утром найдут в какой-нибудь сточной канаве.

– Жрецы Ув-Дайгрэйса замарают себя подобным деянием? – презрительно скривился Раф-аль-Мон.

– Для этого всегда найдется кто-нибудь попроще, – ответил загорелый. – Правда, узнай он, кого придется «обслуживать», пришлось бы платить больше – за грязь на руках.

– Согласен, – кивнул торговец. – Платить пришлось бы больше. Но не за грязь, а за риск.

– Пшел! – прорычал загорелый.

Раф-аль-Мон хмыкнул и гордо зашагал дальше, сопровождаемый стражниками. Те за все время беседы не проронили ни слова, только прятали довольные улыбки в густых усах. Им тоже не нравился этот заносчивый старикашка, на их глазах нанесший урон сокровищнице Пресветлых, – так что они не спешили вмешиваться.