Правила игры без правил - [21]

Я подошел к обрыву. Каменистая осыпь терялась в дымке, внизу. На противоположной стороне желтели пятна кустов. Там, за холмами, начинается спуск в Долину.

— Красиво, не правда ли?

— Великолепно! — согласился я и только тогда обернулся.

Неслышно возникший Пупер протягивал мне папку.

— Вы забыли акты проверки.

— Ах, да, — равнодушно сказал я, — спасибо.

— Надеюсь… — улыбаясь начал он, но тут же осекся.

Его взгляд уперся в мою ладонь. Я продолжал держать пачку сигарет, забыв о них. Под лопаткой засосало, я понял, как изголодался по затяжке. Пупер с явным беспокойством разглядывал именно голубую пачку «Престижа».

— Если не ошибаюсь, — сказал он, уставив на нее палец, — она у вас была полной! В школе вы не выкурили ни одной.

— А вам что за дело, любезный?

Наглый охранник что-то пробормотал и завертел головой, всматриваясь под ноги. Потом вскинул на меня глаза, потянул носом и перевел взгляд туда, где минуту назад скрылся директор. Ничего не сказав, он быстро пошел к воротам.

Слова, факты и предметы еще не сложились для меня в законченную картину, но я тем не менее делал свое дело автоматически: догнал Пупера, сбил с ног и, сорвав с себя галстук, прикрутил охранника локтями назад к прутьям ворот. Когда он опомнился от неожиданного нападения, я уже достал ампулу с сывороткой и сорвал с иглы колпачок. От укола в плечо он дернулся и вытаращил на меня глаза. Вот сейчас он и посыплет все…

— Ну, что интересного вы могли бы мне рассказать?

Но Пупер, вместо того чтобы начать тут же выкладывать все как на исповеди (сыворотка действует практически сразу), потребовал, чтобы я его немедленно развязал, начал грозить мне жалобами начальству, в под конец заявил, что я сошел с ума и меня надо немедленно изолировать. Я же стоял над ним и недоумевал. Сыворотка, что ли, скисла? Не бывает такого, чтоб после двух кубиков человек тут же не превратился в выбалтывающую тайны машину! Странная у него реакция, и сигареты…

Мысль не успела оформиться, когда я медленно достал зажигалку, извлек сигарету… Он расширившимися глазами следил за моими манипуляциями. Когда я зажег сигарету, он дернулся и обмяк. Затяжка теплой волной пошла в легкие.

Я выдохнул дым ему прямо в лицо и… еле успел отскочить! Его вывернуло наизнанку. Пупер захрипел и потерял сознание.

Ничего не соображая, стараясь связать мысли, я стоял как пень. Потом я легонько двинул его ногой в щиколотку. Пупер слабо застонал, открыл один глаз и снова закрыл.

— Отравитель! — просипел он. — Все вы отравители, вся ваша поганая планета!

Меня затрясло от возбуждения. Я напал на жилу и разработаю ее до конца. Если понадобится, я буду пытать его еще, но он мне выложит, почему планета «наша», а не его!

— Куда девали выпуск? — рявкнул я ему в ухо. — Где они?

Он молчал. Я щелкнул зажигалкой.

— Немедленно прекратите, — захлебываясь, зачастил он, — мы помогаем вам избавляться от никому не нужных и опасных элементов. Они не нужны армии, производству, школе. Но их энергия, храбрость, этическая гибкость…

— Не дуй в карман! Куда их дели, быстро!

— Пятерых на Амант, пятерых на Гало-2.

— К-куда?

— Это недалеко, шесть и двенадцать световых лет.

От невероятной догадки у меня словно лопнуло в голове.

— Развяжите мне руки и скорее уезжайте, — с угрозой сказал Пупер. — Вам никто не поверит, а нам стоит моргнуть, и от вас даже пепла не останется. Вы не можете представить, сколько людей служат Делу, не подозревая о нем…

Он так и сказал «Делу», с большой буквы. Но угрозы — это хорошо! Угрозы — это мозоли, козыри и больной зуб. Значит, ты человек, если угрожают. Угрожает — значит, боятся. Но какая нелепость; тщательно охраняемая тайна всплывает из-за ерунды. Впрочем, все засекреченные системы защищены от серьезных поползновений и утечки. Предусмотреть можно все, кроме роковых случайностей, которые и рушат самую хитрую конспирацию.

— Так зачем вам подростки? — перебил я Пупера.

Вместо ответа он попытался пнуть меня в живот, но я мигом урезонил его. Он крякнул от боли и затих.

— Итак? — Я поднес огонек к сигарете.

— Ладно, — устало сказал он, — я вас предупредил…

Вся правда оказалась настолько невозможной, что я поверил сразу. И растерялся. Одно дело. «тогда после работы валяешься с банкой „Тьюборга“ перед телевизором и смотришь, как славные парни разделывают пришельцев всех мастей и расцветок, другое — когда выясняется, что пока киношники лепили свою туфту, натуральные инопланетяне без рекламы вывозят наших детей!

— Освоение Галактики требует больших затрат не только материальных, но и этических, — втолковывал мне Пупер, — отряды цивилизаторов несут трудную, но благородную службу, которая под силу только им и больше никому!

Он говорил о благодарных родителях, получивших приличные отступные и готовых пятки лизать воспитателям, лишь бы их чада были пристроены.

— Что же делают эти цивилизаторы? — спросил я, на что он уклончиво пробормотал, что, мол, далеко не все населенные планеты стремятся к нормальному общению, к взаимовыгодным контактам и тому подобное и что бывают нежелательные эксцессы, когда применение силы просто неизбежно для предотвращения большего зла.