Правдивая небыль - [3]

— Можно подумать, что вы бедные корячитесь в изнеможении, земную ось поддерживаете, чтобы налево не сместилась, — съязвил я.

— Не надо, Евген иронии, мы растим подрастающее поколение, а это дело святое, — заметил Володька.

— Ну и чему вы их учите с Танюшкой: химии, биологии, физике? Да, науки достойные, не спорю… Но обычному человеку эти предметы до одного места, их трудно увязать с реальностью, поэтому они долго в голове и не задерживаются, в одно ухо влетают, а в другое вылетают сразу же после школы, ежели, конечно, не продолжить обучение по этим самым предметам.

— А твоя археология, что даёт, чему учит?! — не на шутку взъершился Володя.

— Стоп, брат, не надо всё переводить на личности, я просто хотел сказать, что если бы школьные предметы как-то находили точки соприкосновения с другими науками, ну, ещё с древней философией, с той же религией, тогда б их можно было рассматривать, как одно цельное учение о жизни. В этом был бы толк, я уверен. А где у нас такие знания выдают — в школах, в ВУЗах? Одни пузыри на воде! Что разве не так?

За ущемлённую профессиональную гордость вступилась уже Татьяна:

— Женя, это всё демагогия! Ты вот месяцами торчишь на своих раскопках — для чего, зачем, что ты там ищешь? Неужели твои истлевшие реликвии способны дать ответы на все жизненные вопросы?

— Я и не утверждаю этого…

— Зачем тогда эти наезды, Евген? — снова подключился Володя. — Мы с Татьяной работаем честно, а как получается, не нам уж судить.

— Ребята, извините, если обидел, я прекрасно знаю, что вы в детей душу вкладываете, — повинился я, — не ваша вина в этом, а системы, это она проскальзывает и не видит главного.

— Ладно, Евген, принимается, — буркнул Володька.

— Жень, ты хочешь сказать, что в таком качестве школьные предметы вообще нет смысла изучать? — полюбопытствовала Жанна.

— Ну почему же, — пожал плечами я, — любая информация расширяет умственный кругозор, но ведь мировоззрение это уже другое…

— Да, дружище, ты опять куда-то в философские дебри полез, не заблудись только! — рассмеялся Андрюха. — Нам и своих «баранов» хватает.

— А ты уверен, что ваши «бараны» вполне реальны? — тут же заявил я. — Да, да, я имею в виду вашу жизнь, работу, семью и всё остальное.

— Ну ты даёшь! — бурно отреагировал Андрей. — А что мне помешает думать иначе? Я пока что не разучился доверять своим глазам и уму.

— Действительно, Женя, тебя опять куда-то не в ту сторону понесло, — попыталась усовестить меня Татьяна, — даже как-то не по себе становится, мы же живые люди…

— Нет, Тань, пускай Евген говорит, я понял, о чём он, — неожиданно встал на мою сторону Володя. — Ты хочешь сказать, что мы видим не всё, а только то, что нам позволено видеть?

— Ну да.

— О-о, это уже интересно, публика требует пояснений! — воскликнула Жанна.

— Ладно уж, развивай тему, — махнул рукой Андрей.

— Для простоты понимания воспользуемся чисто гипотетической аналогией, — начал я, но меня с ехидцей в голосе перебил Андрей:

— Вот только не надо этого высокомерия, мы все здесь люди образованные, разберёмся как-нибудь в твоих заумных идеях.

— Друг мой, будьте сдержаны, не хамите!

— Ладно, чертяга, уговорил, валяй дальше, — уже благодушно разрешил мне Андрей, подбрасывая в костёр толстые ветки.

— Знаете, ребята, я всегда ассоциировал нашу хвалёную цивилизацию с этаким огромным животным с ненасытным аппетитом и мутным взглядом…

— Во как! — успел вставить Андрей.

— Я имею в виду её низшее качество, — поправился я.

— А высшее тогда что? — поинтересовалась Жанна.

— Высшее? Но ведь любая цивилизация рано или поздно приобщается к культуре и становится информированной. Хотя я не о том сейчас…

— Женя, насчёт ненасытности я поняла и согласна, варварства в цивилизации хватает. А почему взгляд-то мутный? — не отставала Жанна.

— Потому что не желает ничего видеть окромя себя.

— А-а…

— Давай излагай дальше, — попросил Володя.

— Так, на чём я остановился… а, этим животным движет ненасытность, которая пожирает всё на своём пути, а в утробе процессом пищеварения занимаются его пасынки, ну, или органы жизнедеятельности, а со временем они сами становятся похожими на продукты переработки. Пока маленькие, они ещё наивные, хотя и ссорятся и даже кусаются, но повзрослев, уже не по-детски метят свою территорию. И не дай Бог, кто-то покусится на их вкусный кусочек — загрызут! И это даже, несмотря на то, что все они детки одной утробы. Но им ведь нужно расти и чем-то питаться.

— Это ты о чём сейчас, Жень, о странах, что ли? — уточнила Татьяна.

— Правильно мыслишь, Танюша, именно о них. И они состоят из множества клеточек, то есть нас — людей.

— А почему тогда пасынки?

— Ну, если для цивилизации они не родные, то для Природы-Матушки — вполне. Я могу дальше?

— Валяй, валяй! — снова позволил Андрей.

— Со временем у каждого из них появляется свой характер, принципы, особая культура, но с проблесками сознания в утробе нарождается и культ власти. Слабый вынужден подчиняться сильному, а иначе не выжить, ведь помыслы тамошних обитателей запрограммированы не только инстинктами…

— Ага, ещё скажи, что чипом в мозжечке, чтобы не отклониться от намеченного сумасшествия! — со смехом перебил меня Андрей.