Правдивая история завоевания Новой Испании - [108]

К этому же времени относится и следующий факт. Огнестрельного припаса у нас опять стало мало; а в лагере Кортеса был один солдат, который говорил, что он служил в Италии под командой Великого Капитана[390] и там был при Чериньоле[391], Горильяно[392] и в других битвах, и этот солдат тогда обратился к Кортесу с предложением построить в Тлателолько за два дня большую катапульту, из которой можно будет обстреливать ту часть города, где засел Куаутемок. Ему дали все нужное — железо, веревки, дерево; он воздвиг большую катапульту, которая должна была метать большие камни величиной с кувшин в арробу[393], но при первой же пробе ничего не вышло: сила была пустячная, и камень неуклюже падал подле самой катапульты; Кортес с досады обругал его. А звали этого солдата Сотело, он был уроженцем Севильи; а затем Кортес приказал разобрать катапульту. И против Куаутемока пришлось пустить прежние средства, прежде всего 12 наших славных бригантин.

Вся операция поручена была Сандовалю, которому были подчинены все капитаны бригантин, а Кортес вместе с Педро де Альварадо, Франсиско Вердуго, Луисом Марином и солдатами взошли на главный си [(пирамиду храма)] Тлателолько, чтоб оттуда следить за действиями Сандоваля. Боевой приказ гласил: «Уничтожать возможно меньше, лишь самое необходимое — укрепления, баррикады, брустверы и прочее; людей также щадить, особенно если они сдаются».

Куаутемок, убедившись в серьезности дела, решил спастись бегством от плена или смерти со своими военачальниками и многими знатнейшими персонами Мешико. Уже давно на сей случай приготовлено было 50 больших пирог, чтоб он мог спастись через озеро к кому-либо из окрестных дружеских племен. Приближенные также советовали немедленный отъезд. И вот, пока Сандоваль со своими бригантинами захватывал одну улицу за другой, мешики грузили свое добро, золото, жемчуг, семьи и женщин в лодки, и внезапно все озеро покрылось множеством пирог. Сандоваль сейчас же прекратил действия против города и дал приказ бригантинам преследовать убегающих. Особое внимание должно быть обращено на лодку Куаутемока, которого непременно следует схватить, не причиняя ему, однако, вреда и оказывая даже должные почести. Это специальное поручение дано было Гарсии Ольгину, другу Сандоваля, капитану самой быстроходной бригантины.

Действительно, Ольгину удалось нагнать Куаутемока, хотя и в другом направлении, нежели ему советовали. При приближении лодку монарха было нетрудно распознать: она была богато разукрашена и имела балдахин дорогой работы. Ольгин велел ей остановиться под угрозой обстрела, и Куаутемок поднялся и сказал: «Не вели стрелять. Я — повелитель Мешико, меня зовут — Куаутемок. Прошу, не делай ничего плохого ни моей жене, ни родственникам, меня же веди к Малинче»[394].

Ольгин на радостях обнял Куаутемока и почтительно препроводил в свою бригантину; туда же пересажена была и жена монарха, а также 30 знатных; всех их поместили на мягких циновках и накидках и угощали всем, что только было под рукой. Лодки же с багажом следовали за бригантиной: никто ничего не тронул.

Сандоваль вскоре узнал, что Ольгин пленил Куаутемока и везет его к Кортесу. Он велел своим гребцам что есть силы навалиться на весла, дабы догнать Ольгина, и уже издали стал кричать ему: «Давайте мне Вашего пленника!» Но Ольгин ответил: «Захватил его я, а не Вы! Я же его и доставлю!» «Нет, — кричал Сандоваль, — Вы действовали лишь по моему приказу, да и Вас я избрал лишь по дружбе и ввиду быстроходности Вашего судна». Словом, разгорелась перебранка, а тем временем другая бригантина успела сообщить Кортесу о великой новости.

Кортес немедленно отрядил Луиса Марина и Франсиско Вердуго для приветствия Куаутемока и улаживания неприятного спора. А до прибытия пленников наскоро приготовили почетное место из циновок и накидок, а также обильную и, насколько допускали обстоятельства, изысканную трапезу. Скоро прибыл и сам Куаутемок со свитой. Кортес встретил его с великим почетом и отменной любезностью, а тот сказал: «Сеньор Малинче, сопротивлялся я тебе по обязанности, как государь этой страны. Теперь это кончилось; я побежден, я твой пленник; прошу, возьми кинжал, вон тот, у твоего пояса, и убей меня». При этом слеза скатилась по его впалым щекам, а сановники его громко заплакали. Но Кортес ответил мягкими и очаровательными словами, через наших переводчиков — донью Марину и Агиляра, говоря, что храброе сопротивление лишь усилило его почтение и нет человека, который мог бы поставить его в вину. Конечно, лучше бы было заключить мир, не губя столько народа, но это — дело прошлое, непоправимое. «Успокойтесь же и успокойте Ваших знатных. Ведь Вы по-прежнему остаетесь повелителем Мешико».

Понятно, что это заверение встретило живейший отклик у Куаутемока и всей его свиты. Кортес же, узнав, что супруга монарха и жены остальных свитских все еще находятся на корабле, немедленно велел их проводить в храм и угостить изысканным образом… Стало темнеть, и накрапывал дождь. Кортес распорядился, чтоб Сандоваль и Альварадо доставили Куаутемока с семьей и свитой из множества знатных к Койоакану. И каждый корпус ушел в свой лагерь, мы [Альварадо] - к Тлакопану, Сандоваля — к Тепеяку, а Кортеса — к Койоакану. Пленение Куаутемока и его военачальников состоялось 13 августа