Правдивая история про девочку Эмили и таинственный замок - [3]
— Проблема вот в чем, — сказала мама. — Если ты доволен тем, что твоя дочь только и делает, что учится расчесывать волосы и определять время по облакам, то я хочу, чтобы моя дочь получила полноценное образование.
— Моя дочь, твоя дочь? Можно подумать, что мы говорим о двух разных дочерях, — сказал папа. Он так рассерженно ударил хвостом, что вода в люке забурлила и выплеснулась на пол.
— Очень даже может быть, — резко ответила мама, хватаясь за кухонное полотенце и наклоняясь, чтобы вытереть лужу. Тут она бросила взгляд на меня, и ее лицо смягчилось. — То есть, конечно, нет. Наша дочь вовсе не два разных человека. Эмили здесь ни при чем.
Мама, улыбнувшись, потянулась ко мне. Но я отдернула руки и сразу же отвернулась, чтобы не видеть обиды, вспыхнувшей в ее глазах. Я не выношу, когда мама на меня обижается.
Но всё, что сказала мама, было несправедливо. Я никогда в жизни не получала такого удовольствия от школы!
Да, правда, мне иногда не хватало изложений и сочинений, но я абсолютно не скучала по грамматике, дробям, логарифмам и французскому языку. Пусть мама попробует доказать, что я без них не проживу! Неужели мне так уж необходимо знать, сколько Джон зарабатывает в неделю, если получает 4 % комиссионных и 3 % прибыли? По-моему, знать об окружающей тебя природе гораздо важнее. Надо помнить, какие рыбы смертельно опасны, а какие настроены мирно; учиться выглядеть и вести себя как другие русалки — настоящие русалки. Пусть даже я чувствую себя несколько глуповато, когда, сидя на камне, расчесываю волосы, но все-таки я, худо-бедно, пытаюсь вписаться в коллектив. Получается, что маме это безразлично? Она не хочет, чтобы я была счастливой? Я молча жевала хлопья. Мама сделала глубокий вдох.
— Просто это два совершенно разных мира, — тихо проговорила она. — Иногда мне начинает казаться, что они слишком уж разные. Посмотрите, как я здесь живу. Чем занимаюсь в течение дня? Загораю, делаю прическу, хожу пару раз в неделю на синхронное плавание. Такая жизнь не для меня, Джейк. Мне этого мало.
Наступило долгое молчание. Мама с папой смотрели друг на друга. А я только что сунула в рот ложку хлопьев с молоком и теперь не решалась жевать, чтобы они не захрустели в тишине. Я сидела с полным ртом и ждала, когда родители снова начнут говорить.
— Мы обсудим это позже. Мне надо прогуляться, — тяжело произнес папа, и я наконец-то проглотила хлопья. Жевать их уже не имело смысла — они размокли и превратились в кашу.
Папа уплыл так быстро, что даже не поцеловал меня. Не то чтобы я сильно расстроилась — мне все-таки уже двенадцать, а через пару месяцев будет тринадцать. Папе вовсе не обязательно целовать меня каждый раз на прощанье.
Но… Это же о чем-то говорит. Может, в их ссоре виновата я? Может, только из-за меня родители пытались соединить два совершенно разных мира? Ну и, конечно, из-за того, что они друг друга любят. А вдруг больше не любят? Вдруг за те двенадцать лет, что мама с папой жили порознь, они полностью переменились и перестали любить, и теперь остаются вместе только ради меня? Но им тяжело, они ненавидят друг друга и в конце концов возненавидят и меня! Вон, маме уже совершенно не нравится ее теперешняя жизнь!
Меня прошиб ледяной пот. Холод окутал мое тело, пробрал насквозь до самых костей. Мы зажили на этом острове «долго и счастливо» всего несколько недель назад. Всё было как в сказке, как в прекрасном сне. Но, видимо, не совсем как в сказке. И прекрасный сон, того и гляди, обернется кошмаром, — у меня так часто бывает. Или бывало раньше.
А что, если пройдет еще немного времени, и мама с папой разойдутся совсем, навсегда? Что тогда? Мне придется выбирать между ними? А вдруг они оба не захотят брать меня к себе, поскольку именно из-за меня и не удалась их совместная жизнь? Может, они еще ругаться будут из-за того, кому меня не брать.
Собираясь в школу, я пыталась освободиться от навязчивых мыслей. Предстояла контрольная по океанологии, и мне хотелось написать ее хорошо, чтобы доказать папе, что я могу идти по его стопам или, как он сам говорил, плыть за его хвостом.
Вспомнив об этом, я немного повеселела и даже улыбнулась, запихивая учебники в сумку. Но тут новая мысль прогнала улыбку с моего лица, подобно акуле, спугнувшей стайку беспечных рыбешек.
Чем лучше я успевала по морским предметам, тем меньше проводила времени на суше с мамой, делая то, что ей нравится. Чем больше я сближалась с папой, тем сильнее отдалялась от мамы. Мне вдруг стало ясно, почему ей плохо. Я так увлеченно общалась с папой, что совсем позабыла про нее.
Может, мама права? Два мира — вода и суша — слишком различны, чтобы дружно сосуществовать. И моим родителям не суждено быть вместе.
Я спрыгнула в воду, даже не попрощавшись с мамой, — слишком несчастная, чтобы заговорить, слишком испуганная, чтобы спокойно всё обдумать.
Глава вторая
Едва я очутилась в воде, как все плохие мысли исчезли, словно их смыло волной.
На какое-то мгновение мои ноги отяжелели, словно были из бетона, онемели и потянули меня вниз. Но я не испугалась, поскольку давно к этому привыкла. Для меня подобная тяжесть в ногах была одним из самых приятных ощущений на свете, потому что я знала, что произойдет дальше.
