Правда выбора - [7]

– А я бы все равно не отдал соболя! Я бы вина купил. Правда, что за соболя можно бочку вина купить? Вот я бы купил. Это ж можно долго пить. Может всю жизнь, да? Или сукна бы купил! Кафтан бы пошил, как у стрельцов. Красный, со жгутами! Был бы красивый тогда, как Иван-царевич! А что потом будешь делать? Снова на инородке женишься и соболя отдавать будешь? Ты же старенький уже, да?

Олонец долго молчит, потом качает головой:

– Пятый десяток на исходе. Без Марьи да Мишки с Коськой какая жизнь?

– А я тебя, когда узнал, испугался снова. Подумал, ты упырь совсем. Плотники у амбара говорили, тебя убить увезли. Как ты с дядькой Зобом говорил, все тогда видели. Вот плотники говорили, что все. Раз тебя дядька Зубов с братом Жмыхом повезли, то ты теперь мертвый будешь. Потому я знал, что ты мертвый! Я к тебе крестик приложил, а тебе ничего не стало, и молитовку прочитал. Тебе тоже ничего не стало. А почему ты не мертвый? Тебя на том свете не приняли?

– Зубова и Жмыха вперед послал, дорогу посмотреть, – отвечает Олонец. – пока тут подожду.

– А дядька поп говорил, к боженьке просто дорогу найти. Я иногда хочу к дядьке боженьке. Иногда, к божьей матушке больше хочу. Дядька поп говорит она добрая. А еще в царстве небесном все хорошо. И правда есть. А тут правды нет. А дядька поп говорит, если дядька боженька не забирает, то нельзя своей волей. Очень стращал. Я боюсь его. Боженьку не боюсь, а дядьку попа нашего боюсь. Выпьет, меня и прибьет иногда. Но не сильно. Он, когда пьяный, сильно не может. Мне тоже наливает. Мне весело тогда, я не в обиде, пусть бьет. Остальные дядьки тоже бьют. Когда наливают и бьют, а то просто так. Если после выпивки, то все равно весело, я не обижаюсь.

– Баба Вера говорила, дядька Зоб опять сестричку Фимку побил, что детей ему не родит.

Он ее бьет, она не родит. Баба Вера говорит, она того и не родит, что он бьет. Я бы обижался. Я к нему не хожу никогда. Милостыньки не дают, только по шее. Дядька Зоб все Фимку много гоняет. Про него говорят, она больше его холопов по наказам старается.

– А верно плотники говорят, что у тебя женку и сыновей дядька Зоб побил? Да еще всех остяков в кочевье? Верно?

– Верно, – кивает Олонец.

– А что же теперь, заберут дядьку Зоба, да? Служилые же должны прийти, пытать его, казнить?

– Не придут.

– Должны прийти! У них же служба! Прошлого года вора поймали, его казнили, палками били. Сказали, служба такая – воров бить. Значит, и дядьку Зоба должны!

– Не придут, – повторяет Олонец.

– Служба же!

– Дело руки делают. Ни служба, ни закон рук не имеют. Всякий же руки прикладывает по слову закона либо со страху, либо по выгоде. Страху за Зоба не наводят, самого Зоба они пуще боятся. Выгоды им Зоб тоже больше приносит.

– Это потому, что правды нет! – убежденно трясет головой Филька. – А верно, на Москве закон вышел, что всех дядек-воров к ответу и всю неправду вычистить?

– Верно, есть книга с таким законом, – соглашается Олонец, – видел ее в Енисейске в съезжей избе.

– Батюшки светы! И что, теперь вычистят?

– Теперь нет. Больно тяжела крышка у той книги. Не нашлось такого богатыря, чтобы ее поднять.

– Никогда не будет? – ахает Филька.

– Может и будет. Привести к суду Зоба, немного правды прибавится. Кто-то где-то еще по правде сделает. Глядишь, сообща подымем крышку.

– А дядька Зубов с братом Жмыхом все не пришли. Уже искали их, но недалеко. Теперь Плаху ждут, чтобы людей взял, далеко искать стал. Скоро придет дядька Плаха, будут далеко искать. Когда уйдут, пойдешь к дядьке Зобу снова?

– Плаха не дурень. Сперва слободских спросит. Узнает, что в избе у тебя новый человек живет…

– А ты убежишь! Ты же знаешь и спрячешься! Я иногда прячусь, меня не находят, здорово!

– Меня не найдет, тебя спросит. А ты расскажешь…

– Нет! Я не могу. Ты просил не говорить, я не говорил! Даже третьего дня, дядьки меня в кабаке попинали маленько и забавлялись – головой в коровью мочу кунали. Хотел сказать, что тебе скажу и ты их накажешь, но не сказал! Видишь какой я толковый?!

– Почему Плаху ждут, где он сейчас?

– А в Енисейск уехал. Скаску повез, что твоих остяков не дядька Зоб, а татары побили. Дядьки плотники говорят, тогда волость за князем Тингытом будет, знаешь его? Его все знают – в острожке как сын боярский живет. А людей в волости нет, и Тингыт ее дядьке Зобу для промысла отдаст. Здорово они придумали, да? Хитрые очень! Я бы не придумал так!

– Давно Плаха ушел?

– Восемь дней тому. Я вот думаю, он не скоро должен быть. Волок же долгий, торговые недели две идут, да? А зимой быстрее, это я знаю! Потому что болота замерзают! А правда, ты за два дня прошел?

Олонец кивает, поясняет:

– Торговцы с обозом. Плаха один и налегке. Будет себя щадить, за четыре дня волок пройдет. Да сколько-то в Енисейске пробыть надо. Сегодня вечером или завтра будет.

– Ой, дядька Олонец. Что-то ты так посмотрел, мне страшно стало. Давай я вечером не пойду в кабак? Давай пойдем рыбку ловить? Пойдем?

– В кабаке после полудня много людей бывает?

– Нет, только вечером приходят, после работы. Плотников немножко, остяков. А сейчас там только дядька Филин. Корчемщик. Дядька Олонец!..