Правда о «золотом веке» Екатерины - [31]

Наиболее реальна версия, что в Митаве у Анны родилось несколько детей (от Бестужева или от Бирона?) и этих детей отдали на воспитание в семьи простолюдинов. В какие? Вот это неизвестно, эти детали скрывались тщательнее всего. Так что и сегодня, скорее всего, в Прибалтике живут люди, в которых течет царская кровь.

То же самое касается и Бирона… Огромное множество людей имело все основания не любить, а то и ненавидеть лютой ненавистью Бирона. И, конечно же, сообщали о нем разного рода неблаговидные сведения. Классикой стали слова австрийского посланника барона Остена:

«Когда граф Бирон говорит о лошадях, он говорит, как человек; когда же он говорит о людях или с людьми, он говорит, как лошадь».

Это высказывание очень быстро переиначили в поговорку: «С лошадьми он человек, а с людьми — лошадь».

Что страстный лошадник Эрнст Бирон даже самые важные вопросы решал в манеже — это факт. Что самый лучший способ понравиться ему — хорошо разбираться в лошадях и, придя в манеж, поговорить о них, помочь Бирону в выездке, в дрессировке лошадок, а ещё лучше — подарить ему хорошую лошадь, — это тоже факт.

Всё это, судя по всему, примерно так и было… Но чем это лучше или хуже привычки графа Шувалова, покровителя Ломоносова, принимать посетителей в то время, когда его брили, пудрили и завивали? Или привычки Фридриха I вести важнейшие разговоры во время военных парадов, под барабанный грохот и рёв труб? По правде говоря, вполне невинное самодурство, и не более.

Рассказывали и про то, что в годы юности Бирон учился в Кёнигсбергском университете, в Восточной Пруссии, и вынужден был покинуть Пруссию… Но мы ведь не знаем множества обстоятельств дела. Известно, что Бирон участвовал в каком–то ночном дебоше и что гуляки разнесли некий кабачок во время драки студентов с горожанами. И что во время драки погиб человек. Все так! Но, во–первых, никто не знает достоверно, в чем состояло тут участие Бирона. А во–вторых, даже если в его руках была шпага, проткнувшая почтенного горожанина, так ведь и горожанин был со шпагой. В момент, когда шпага Бирона вошла в его тело, сей почтенный человек находился не у себя в доме и не в городском магистрате, а во все том же низкопробном кабаке. И не сидел он за чтением Канта, а стоял в боевой позе, направив на противника (возможно, на Бирона) 60 сантиметров остро отточенной стали.

Так что, с одной стороны, история, конечно же, отвратительная. «Почему–то» далеко не все студенты XVIII века, при всем их традиционно нетрезвом и распутном образе жизни, влипали в подобные истории.

С другой стороны, очень может быть, что Эрнст Бирон и вообще не виноват в этой смерти или виноват не больше, чем любой участник пьяной драки, вынужденный защищаться от направленного на него оружия. То есть виноват ровно в том, что вооруженный шатался по портовым кабакам и искал буйных развлечений на свою… ну, пускай будет на голову.

Во всяком случае, студент Эрнст Бирон просидел под арестом несколько месяцев, после чего его отпустили с миром (хотя был вынужден никогда больше не появляться в Кёнигсберге). А убийства своих граждан городские суды и городская полиция никогда не жаловали, и очень трудно представить, чтобы они «покрывали» студента, да ещё студента из нищей и дикой Курляндии.

Так что и эта быль, очень может быть, молодцу и не в упрек.

Бирон был не воспитан, груб, не образован, примитивен? Несомненно! Его портреты, даже портреты придворных живописцев, показывают грубое, надменное лицо, наглое и неинтеллигентное, высокомерное и пошлое.

Но можно подумать, Анна Ивановна была утонченной, прекрасно образованной женщиной!

«Императрица Анна толста, смугловата, и лицо у неё более мужское, нежели женское. В обхождении она приятна, ласкова и чрезвычайно внимательна. Щедра до расточительности, любит пышность чрезмерно, отчего её двор великолепием превосходит все прочие европейские. Она строго требует повиновения себе и желает знать все, что делается в её государстве, не забывает услуг, ей оказанных, но вместе с тем помнит и нанесенные ей оскорбления. Говорят, что у неё нежное сердце, и я этому верю, хотя она и скрывает тщательно свои поступки. Вообще могу сказать, что она совершенная государыня…»

— это все писал испанский дипломат герцог де Лириа. Очень чувствуется, что герцог отлично знал об обыкновении Тайной канцелярии читать письма иностранных дипломатов и потом зачитывать самые интересные выписки самой императрице, особенно те места, где речь шла о ней.

Но и у герцога, если умело прочитать меж строк, портрет получается скорее устрашающим, чем привлекательным. Графиня Наталья Шереметева, побывавшая вместе с мужем в Сибири по воле Анны, оставила, наверное, не беспристрастное, но, кажется, более свободное от дипломатии описание:

«…престрашнова была взору, отвратное лицо имела, так была велика, когда между кавалеров идет, всех головою выше и чрезвычайно толста».

С портретов Анны Ивановны смотрит женщина ничуть не более умная или культурная, чем Эрнст Бирон. Те же тяжеловесные, несколько туповатые черты лица, то же глупо–надменное выражение, и даже нижняя губа оттопырена так же идиотически–высокомерно.