Правда о «Вильгельме Густлофе» - [52]

В 1777 году его друг Сен-Жермен, французский военный министр, уговорил Штойбена предложить свои услуги революционной американской армии в качестве военного советника. Американская армия в тот момент чрезвычайно нуждалась в советнике по оперативно-тактическим вопросам. Предложение было принято, и он начал работать с войсками Вашингтона в форте Валли. Однажды ему пришлось выполнять очень неприятную миссию. Он стал членом военного трибунала, присудившего к смертной казни через повешение английского шпиона майора Джона Андре. Англичанин смог вызвать к себе настолько большую симпатию, что даже его противники плакали, когда он умер. Генерал Штойбен принял американское гражданство, после того как обученные им солдаты завоевали независимость, и провел последние годы жизни в городе, который впоследствии назвали его именем. Теперь это город Штойбенвилл в штате Нью-Йорк.

Теплоход «Генерал фон Штойбен», который, как и «Густлоф», считался надежным, пользовался большой популярностью на рейсах через Атлантику. Его компактный силуэт привлекал к себе внимание в Нью-Йорке, когда он стоял у пирса на фоне небоскребов среди других гордых кораблей-великанов. Как волнительны были минуты прибытия и отплытия: развевающиеся флаги, бокалы шампанского, поднимаемые в последнюю минуту, и команда «Провожающим покинуть корабль», в то время как колокол отбивал сигнал на отправку корабля. Но война все изменила. Последние четыре года «Штойбен» провел совсем в другом порту. Как и «Густлоф», он служил плавбазой морякам-подводникам. Сейчас уже никто не подавал команду покинуть корабль. Напротив, каждый стремился попасть на его борт.

«Штойбен» отправился в свой первый, после длительной стоянки, рейс спустя несколько дней после гибели «Густлофа», а еще через три дня он совершил переход из Пиллау в Свинемюнде. Медсестра Хильдегард Шнайдер, работающая сегодня секретаршей в Гёттингене, оказалась одной из немногих, кому посчастливилось участвовать в этом рейсе. Она поделилась с нами своими впечатлениями. В Пиллау она прибыла госпитальным поездом вместе с сотнями раненых солдат. Рядом с доками они провели целую неделю в ожидании, когда прибудет теплоход из Готенхафена, который возьмет их на борт. Пятнадцать медсестер в немыслимо тяжелых условиях делали все возможное для раненых. Еды почти не было, у врачей закончились медикаменты. Не было никаких болеутоляющих средств и даже бумажных бинтов, которые к тому времени в Германии стали единственным средством перевязки.

«Ничего не было подготовлено, — рассказывала медсестра Шнайдер. — Мы были вынуждены, как нищие, просить еду на военных кораблях. Зато прием раненых на борт прошел без всяких осложнений. Для этого армейским медикам потребовалось несколько часов. В тот же вечер мы вышли в море».

Пароход сопровождали конвойные корабли, однако, пройдя опасную зону, они покинули «Штойбен». Теперь у них были другие задачи. Несколько раненых умерли в пути на борту корабля. Но в остальном рейс прошел без происшествий, которые могли случиться, учитывая сложную обстановку. В Свинемюнде раненых быстро перенесли на берег, и «Штойбен» начал готовиться к возвращению в Пиллау.

На обратном пути корабль попал в такой густой туман, что был вынужден остановиться на целые сутки. 8 февраля он прибыл в Пиллау. Это произошло в один из самых драматичных моментов: среди тысяч беженцев, скопившихся в порту, распространился cjjyx, что русские прорвали линию обороны Кёнигсберга. Теперь оставалось совсем мало времени. «Штойбен» немедленно приступил к погрузке раненых. Давно отслужившие свой срок санитарные автомобили доставляли раненых в доки прямо с фронта. Беженцы запаниковали и начали угрожать силой прорваться на корабль. Тяжелораненых вносили на носилках и располагали друг за другом, в результате они заняли всю прогулочную палубу. Легкораненые разместились в нижних помещениях корабля вместе с беженцами, которые заполнили каждый свободный уголок.

К полудню 9 февраля на борту «Штойбена» находилось не менее двух тысяч раненых и тысяча беженцев. Эти цифры приблизительные, так как не было возможности заниматься точным подсчетом. Известно, что обслуживающий персонал на корабле состоял из 450 человек, включая 30 врачей и 320 медсестер, ухаживавших за ранеными. Таким образом, точное количество членов судовой команды не превышало 100 человек.

Измученным морским офицерам, следившим за погрузкой, такого рода картина была уже хорошо знакома. В 15.30 буксиры вытянули теплоход из порта, и «Штойбен» вышел навстречу кораблям сопровождения. Лишь два маленьких корабля нашлись для выполнения этой задачи: старый сторожевой корабль «Т-196» и еще более старый торпедолов «TF-10». На самом сторожевом корабле находились двести беженцев из Кёнигсберга. Их взяли на борт в последнюю минуту, после чего корабль чуть было не потонул от перегрузки.

Море было спокойным. Небо покрылось густыми тучами, когда конвой начал свое движение. Внезапно из облаков вынырнули два русских самолета: они обрушились на конвой и обстреляли «Т-196». Сторожевой корабль, открыв ответный огонь, избежал существенных повреждений. Однако в этот момент русские самолеты установили радиоконтакт с подводными лодками, подкарауливавшими свою жертву у отмели Штольпебанк. Скрывшись за облаками, самолеты передали сообщение о выходе очередного конвоя противника, который мог идти только по одному маршруту.