Правда о религии в России - [4]
Рассказывая о распрях Патриарха Никона с родителем своим царем Алексеем Михайловичем, он говорил: «Я им обое — государь и патриарх; они забыли, в самой древности сие было совокупно».
По своим правам Святейший Синод был приравнен к Сенату и вместе с тем подчинен государю — «крайнему судии». Мысль о «крайнем судии» впоследствии была развита еще далее, и в Своде законов Российской империи читаем: «Император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния». В этом смысле государь именуется «главою Церкви».
Не Святейший Синод, по смыслу регламента, действует и делает распоряжения через светскую власть, а государство управляет Церковью посредством Синода.
Для наблюдения за делами Святейшего Синода государственная власть назначила своего особого чиновника, так называемого обер-прокурора. В указе от 1722 года о назначении обер-прокурора было сказано: «Выбрать из офицеров доброго человека, кто бы смелость имел и мог управление дела синодского знать, и быть ему обер-прокурором». А в инструкции, данной на имя обер-прокурора, он назван «оком государевым и стряпчим по делам государственным».
В Своде законов имеется более тысячи статей, которыми определяются взаимоотношения Церкви и государства. Тут все предусмотрено. Малейшее проявление религиозного духа уловлено, расписано по статьям, пунктам и параграфам. Церкви как живому телу, отдельному от государства, был нанесен смертельный удар.
Духовный регламент Петра требовал, чтобы архиереев, пока они здоровы, не водили под руки. Того же вправе была желать и Церковь от государства. Пока Церковь здрава, пока ее духовные силы не оскудели, то есть пока Церковь есть Церковь, она не требует, чтобы ее водили под руки.
Церковь сильна сама по себе, она действует своей внутренней силой. Руководители нашей Русской Православной Церкви нередко забывали слова Спасителя: «Врата адовы не одолеют Церкви» и, боясь случайных бурь и невзгод, обращались к внешней поддержке государства, требовали внешней государственной охраны и защиты интересов Церкви.
Нельзя вести ко Христу насильно, как бы скованных рабов; можно вести лишь свободных, любящих друзей, учеников. Спаситель внешней силой никого к себе не влек и пришедших к нему учеников насилием не удерживал. Он привлекал к себе силою и красотою евангельской правды. За Церковь Христову бояться нечего. Сила ее не в поддержке государства, а в действии в ней Духа Божия.
Декрет советской власти о свободе совести, о свободе религиозного исповедания снял тот гнет, который лежал над Церковью долгие годы, освободил Церковь от внешней опеки. Это принесло внутренней жизни Церкви громадную пользу. Декрет предоставляет свободу и гарантирует неприкосновенность этой свободы всем религиозным объединениям.
Величайшее благо для нашей Православной Церкви, что она перестала быть господствующей и в этом отношении, как некий рычаг самодержавной власти, связывать религиозную совесть других вероисповеданий.
Церковь гнать никого не может. Ей чужда и тень какого-либо насилия. «Сын человеческий пришел не погубить, а оживить, и не затем, чтобы Ему служили, а чтобы послужить».
Отделение Церкви от государства, проведенное в жизнь советским правительством, некоторыми из верующих не было в достаточной мере оценено. Раздавались голоса: советская власть преследует Церковь, лишает ее законных прав.
Враждебные элементы, прикрываясь Церковью, распространяли ложные слухи, что Церковь в России несвободна в своей внутренней жизни.
Эмигранты за границей клеветали, чтобы оправдать свою антицерковную деятельность, что Патриарх несвободен в своей церковной деятельности и лишен возможности общения с паствой. После смерти Патриарха Тихона про Митрополита Сергия стали говорить, что он подчинил Церковь гражданской власти. Все это делалось сознательно, чтобы подорвать доверие к советской власти.
В свое время Святейший Патриарх Тихон во всеуслышание заявил: «Мы объявляем — нет на земле власти, которая могла бы связать нашу святительскую совесть и наше патриаршее слово». Подобные же заявления неоднократно через печать делал и Митрополит Сергий. Но эти заявления не сломили упорства клеветников. Горбатого исправит только могила.
Правда, в России, как известно, ведется антирелигиозная пропаганда, свобода которой гарантируется Конституцией. Известно также, что антирелигиозная идеология является идеологией коммунистической партии. И, конечно, Православную Церковь огорчает это обстоятельство.
Но в то же время с полной объективностью надо заявить, что Конституция, гарантирующая полную свободу отправления религиозного культа, решительно ни в чем не стесняет религиозной жизни верующих и жизни Церкви вообще.
За годы после Октябрьской революции в России бывали неоднократные процессы церковников. За что судили этих церковных деятелей? Исключительно за то, что они, прикрываясь рясой и церковным знаменем, вели антисоветскую работу. Это были политические процессы, отнюдь не имевшие ничего общего с чисто церковной жизнью религиозных организаций и чисто церковной работой отдельных священнослужителей. Православная Церковь сама громко и решительно осуждала таких своих отщепенцев, изменяющих ее открытой линии честной лойяльности по отношению к советской власти.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.