Правда о любви - [16]

– Я думала, портретисты пишут то, что видят.

Ответом ей была сухая усмешка.

– Именно. По крайней мере, большинство. Я добиваюсь большего.

– Чего именно?

Он снова ответил не сразу. Ей показалось, что он впервые задумался над этим вопросом.

– Видите ли, – пробормотал он, – все, кого я рисовал до этого времени, были со мной в родстве. Я хорошо знал их семьи и происхождение. Поймите, меня интересуют не только лицо и внешнее выражение. Точно также и мои пейзажи отражают не только детали, но и атмосферу. И эта атмосфера и есть главное.

Жаклин кивнула:

– Я слышала о вашей репутации, но не видела ни одной работы.

– Все они в частных коллекциях.

– Вы их не выставляете? – удивилась она.

– Только не портреты. Это мои подарки родным, – пожал плечами Джерард. – Я писал их, чтобы посмотреть, на что способен.

– Хотите сказать, что мой портрет первый, который вы напишете за деньги?

Ее тон оставался таким же спокойным, вопрос казался вполне прямым и, несомненно, искренним. И все же задел за живое.

Джерард остановился и подождал, пока она сделает то же самое.

– Мисс Трегоннинг, почему у меня создалось впечатление, что вы пытаетесь оценить мои способности портретиста?

– Возможно, потому, что так оно и есть, – не моргнув глазом, сообщила она. – Надеюсь, вы не ожидаете, чтобы я просто согласилась позировать для кого-то, чьи таланты мне неизвестны?

«Для какого-то замшелого художника». Вот что она хотела сказать.

Джерард угрожающе прищурился. Но это не произвело ни малейшего эффекта: выражение ее лица по-прежнему оставалось доброжелательным.

– Ваш отец дал мне понять, что вы согласились позировать для портрета.

Девушка слегка нахмурилась, но глаз не отвела.

– Я согласилась позировать для портрета. Но не для определенного художника. Папа выбрал вас. Мне еще предстоит решить, удовлетворяете ли вы моим требованиям.

И снова он мысленно поблагодарил Вейна и Габриэля Кинстеров за умение сохранять невозмутимость даже при самой наглой провокации. Просто помедлил, стараясь сдержать реакцию и найти слова, которыми мог бы достойно ее выразить.

– Мисс Трегоннинг, вы имеете хотя бы слабое представление о том, сколько просьб, какие бесчисленные мольбы писать портреты молодых дам из общества мне пришлось отклонить!

– Нет, разумеется, нет, но ко мне это не относится. Это мой портрет. Не их. И меня не интересует мнение восторженной толпы, – заявила она и с легким интересом добавила: – Кстати, почему вы им отказали? Полагаю, вы именно так и сделали?

– Совершенно верно, – сухо подтвердил он. Но ее это ничуть не взволновало. Она продолжала смотреть на него, словно ждала чего-то. – Мне неинтересно писать дам из общества. А теперь, прежде чем мы пойдем дальше, – объявил он, предвосхитив ее следующий вопрос, – похоже, я должен объяснить вам те детали, которые до этого изложил вашему отцу. Я рисую не только лицо, но и то, что за ним скрыто. Не изменяю, не преувеличиваю и не преуменьшаю то, что вижу. Мои портреты – истинное отражение человека, а не того, чем он кажется.

Столь горячая речь вызвала у нее некоторое удивление, но она лишь обронила:

– То есть прежде вам необходимо знать, что собой представляет человек?

– Совершенно верно. В законченных портретах проявляется их истинная сущность.

Она молча смотрела на него, откровенно оценивая, а затем решительно кивнула:

– Прекрасно. Именно то, что мне нужно. То, что нужно отцу.

С этими словами она пошла дальше. Джерард был несколько удивлен ее ответом – оказывается, это не он делает ей одолжение, а она – ему!

Возможность ее отказа вынудила его вести себя немного иначе. Он поравнялся с ней и бросил осторожный взгляд в ее сторону. Абсолютно бесстрастное лицо, полуприкрытые глаза...

– Итак ...

Она все-таки вынудила его задать простой вопрос:

– Вы будете мне позировать?

Жаклин снова остановилась и повернулась к нему. Впервые он ощутил, что видит не просто поверхность, а то, что за ней кроется. Что она позволяет ему почувствовать, кем на самом деле является и какой силой обладает. Наверное, в этом и кроется причина ее хладнокровия, уверенности в себе, которые так редко можно обнаружить в молодых леди ее возраста ...

– Сколько вам лет?

– А что? – опешила она. – Какое это имеет значение?

Джерард раздраженно поджал губы, но все же удостоил се ответом:

– М не необходимо узнать вас лучше, и тут имеет значение каждая мелочь. Я буду задавать вам множество вопросов, так что ничему не удивляйтесь.

Девушка поколебалась. Он почувствовал ее отчуждение и настороженность.

– Мне двадцать три, – бросила она и, вздернув подбородок, в свою очередь поинтересовалась: – А вам?

Он понял, что его стремятся отвлечь, но все же спокойно ответил:

– Двадцать девять.

– А на вид вы кажетесь гораздо старше, – удивилась девушка.

До чего же было трудно сохранять надменность, когда она так решительно игнорировала все приличия!

– Знаю.

Неброская элегантность, которую он впитал в окружении Кинстеров, заставляла его казаться куда более зрелым человеком.

– Вы тоже, – неожиданно признался он и при этом не солгал.

Она ответила мимолетной улыбкой, искренней, хотя и суховатой. Первой непринужденной улыбкой, которую он увидел. Увидел и воспылал желанием видеть как можно больше таких улыбок.