Правда о Bravo Two Zero - [19]

Аббас снова показал на водораздел, находящийся примерно в пяти метрах ниже нас. "Когда мы добрались до этого места, я увидел восьмерых мужчин там внизу. Я подозревал, что они были иностранцами, но все еще не мог сказать наверняка. Они видели меня, но я держал свой AK47 на плече вдоль тела, так что они не могли видеть его". (На самом деле, Райан отмечает, что видел, что арабы держали свои винтовки на плече).

"Почему Вы не напали на них прямо здесь?" спросил я. "Они были бы легкой добычей".

"Было две причины. Во-первых, у нас были только винтовки, а там, в этом вади, было полно укрытий. Они могли засесть за скалами, и мы никак не смогли бы перебить их. Их было восемь, а нас только трое — мой отец был стариком, а у меня повреждена лодыжка и я не могу бегать, так что мы хотели иметь твердые основания прежде чем что-нибудь предпринять. Во-вторых, мы все еще не знали, кем они были, и если бы мы их застрелили, а они оказались бы иракцами, у нас были бы большие неприятности. Помните, они нас видели, но ничего не сделали, и очень сложно вот так просто хладнокровно кого-нибудь подстрелить, кто бы это ни был. Так что пока мы просто наблюдали".

"Вскоре — это было на исходе дня, примерно в пять тридцать или около того — они начали двигаться цепочкой вдоль вади на юг. Они несли рюкзаки, которые выглядели очень тяжелыми, и двигались на расстоянии около десяти метров друг от друга. Мы ничего не делали, только шли вдоль вади параллельно их пути, чтобы увидеть, куда они пойдут".

Он провел меня тем же самым путем вдоль края вади, по земле, где поколениями оставляли следы копыта тысяч овец и коз. Пока мы шли, я пытался представить, что должны были чувствовать обе стороны — британцы и бедуины — одни выше, другие ниже, те и те знали, что другие все еще там, но не уверены, что они враждебны. Для SAS-овцев, думал я, напряжение, должно быть, было почти невыносимым.

Хотя некоторые из членов Браво Два Ноль, как Винс Филипс, были ветеранами, это было их первой операцией в "настоящей войне". Некоторые из группы — возможно большинство — действовали в Северной Ирландии, но то скорее были операции полицейского типа, чем настоящие бои. Это было "То Самое", чего они все ждали. Они, возможно, боролись с террористами, но ни один из группы — даже Макнаб — не участвовал в настоящем бою против превосходящих сил противника, и, вероятно, каждый задавал себе вопрос, как они и их товарищи будут реагировать.

"Это было то, для чего мы там были", писал Питер Рэтклиф, "для чего были все эти годы обучения. Как бы хороши мы не были, имея дело с террористами, только на войне мы могли когда-либо полностью использовать все, чему нас учили. И только на войне мы получим шанс окончательно доказать, что стоим своего жалования". Они были отборными солдатами SAS — самыми лучшими в мире солдатами Сил Специальных Операций — но как указывал Рэтклиф, "Отбор не говорит о человеке всего, что вам надо знать. Только то, что он делает в бою, сможет когда-либо показать, на что он похож в действительности". Они были крохотным подразделением во враждебном окружении, без транспорта и без связи. Инфильтрация с таким большим количеством снаряжения, должна была быть невероятно напряженной, и тут выясняется, что грунт слишком твердый, чтобы можно было отрыть НП, затем понимание, что радио не работает, и наконец, что почти над самым укрытием стоят зенитные орудия. Когда они двигались тем днем, наблюдая за арабами, как за первым актом драмы, которая неизбежно должна была произойти, напряженность среди членов патруля, должно быть, походила на натянутую в ожидании выстрела тетиву.

Я увидел, что вади выравнивался, превращаясь в бассейн шириной пятьсот или шестьсот метров, с обеих сторон обрамленный обнажениями каменистого сланца. Бассейн был травянистым, с небольшим количеством чахлых колючих кустов. На запад, насколько хватало глаз, простиралась пустыня, покрытая рядами иссеченных холмов. Аббас привел меня к восточной стороне бассейна, ближайшей к его дому, который был все еще ясно виден. Место, где, как он утверждал, нашел следы "Чинука", лежало меньше чем в километре к югу. " Мы были здесь, когда они вышли из вади", сказал он. "Мы переждали пока они прошли один за другим. Их было восемь, и я помню, как предпоследний — седьмой — помахал нам".

Я сильно заинтересовался этим моментом, так как помнил, что Райан писал, что он махнул арабам, хотя при этом он говорил, что был первым в цепочке, а не седьмым. Хаиль, брат Аббаса, подтвердил, что человек, который помахал это был седьмым, но ни один не мог вспомнить, какой рукой он это сделал — левой или правой. Это также было существенно, потому что Райан сказал, что, помахав левой рукой, он неосторожно показал наблюдающим арабам, что люди в патруле были христианами. Араб, писал он, никогда не будет махать левой рукой, которую считают нечистой. Несмотря на то, что бедуины действительно пользуются левой рукой, подтираясь после справления большой нужды, махание ею не имеет никакого специфического значения, и очевидно это ничего не значило для Аббаса и Хаиля.