Правда истории. Гибель царской семьи - [45]

. Руководство все же было недовольно состоянием охраны, особенно внутренней, действиями и поведением Авдеева и его помощника Мошкина.

В системе охраны ДОНа, в непосредственном ее руководстве происходят кардинальные изменения. 4 июля комендантом ДОНа был назначен Я. X. Юровский. Это было связано не столько с необходимостью ужесточения режима охраны для предотвращения массового воровства, утечки имущества Семьи Романовых в дома охранников, их родственников и знакомых (тогда как мыслилось организованное присвоение ценностей руководящими органами), сколько именно с подготовкой казни Царской Семьи и других узников. Для выполнения этой задачи требовалась и группа исполнителей — иная внутренняя охрана. Причем этот вопрос в принципе решался даже не в Екатеринбурге, местным большевистским руководством, а в Москве, вождями партии. С этой целью в Москву вновь выехал Ш. И. Голощекин. Оттуда он телеграфно потребовал укрепления внутренней охраны, а значит, в первую очередь смены коменданта и его помощника. О выполнении этого требования А. Г. Белобородов 4 июля сообщил в Москву. В телеграмме подчеркивалось: «Авдеев сменен его помощник Мошкин арестован вместо Авдеева Юровский, внутренний караул весь сменен заменяется другим»⁹⁰.

Каким же был состав этого внутреннего караула, специально подобранной команды, часть которой потом участвовала в расстреле Царской Семьи? В печати этот вопрос практически безуспешно на протяжении десятилетий решают сотни авторов. Более или менее выяснен лишь количественный и в общих чертах национальный состав. Вопрос о персональном составе только затронут. Большинство авторов при этом допускают домыслы и явные ошибки. В последние годы получила распространение версия о семи бывших военнопленных австро-венгерского происхождения; называются Горват Лаонс, Фишер Анзелм, Эделыитейн Изидор, Факети Эмил, Надь Имре, Гринфелд Виктор, Варгази Андреас. Написание их имен и фамилий авторами варьируется. Эти имена и фамилии авторы перенимают один у другого, не задаваясь целью выяснить происхождение списка и характер источника⁹¹. Впервые в отечественной литературе список дан частично в одной из статей Г. Т. Рябовым и полностью Г. 3. Иоффе⁹² с указанием на источник — сб. документов: «Письма Царской Семьи из заточения»⁹³. Но анализу источник не подвергается. В дальнейшем, в разделе об убийстве Царской Семьи мы это сделаем. Здесь заметим лишь, что указанные семь военнопленных в команду внутренней охраны, введенной 4 июля в дом Ипатьева, не входили, возможно лишь, что отдельные из них дополнительно использовались позднее, перед самой казнью заключенных.

В одном из зарубежных изданий членами внутреннего караула названы Кабанов, Ермаков, Партии, Костоусов⁹⁴. Это утверждение основано на показаниях захваченного белыми одного из бывших членов внешней охраны А. А. Якимова⁹⁵. Как свидетельствуют многочисленные источники, оно верно лишь относительно Кабанова. Следует подчеркнуть, что П. 3. Ермаков, А. Е. Костоусов, Н. С. Партии — жители Верх-Исетска, в то время пригорода Екатеринбурга — входили в большевистский актив этого поселка, состояли в красногвардейской дружине, осуществлявшей карательные функции. Ермаков был военным комиссаром поселка, одновременно тесно контактировал с областной ЧК. Якимов знал, что Ермаков был в числе убийц Царской Семьи и предполагал, что он входил и в состав внутренней охраны. Следствие располагало данными допроса жителя ВИЗа П. В. Кухтенкова, в июле 1918 г. являвшегося завхозом рабочего коммунистического клуба. Он сообщил, что подслушал там обрывки разговоров Ермакова, Костоусова, Партина, а также В. И. Леватных, С. П. Малышкина и А. И. Кривцова о казни и захоронении Царской Семьи. «Из всего мною слышанного, — говорил Кухтенков, — я понял, что Леватных, Партии и Костоусов принимали участие в погребении тел убитого Государя и Членов Его Семьи...»⁹⁶ Об их участии в самом убийстве речи не шло, да и в целом характер показаний Кухтенкова свидетельствовал о приблизительном знании им обстоятельств гибели Царской Семьи, в частности о 13, а не об 11 казненных и т.д.⁹⁷. Следствием были добыты фотокарточки некоторых названных Кухтенковым лиц. Они предъявлялись во время допроса Якимову для выяснения состава внутренней охраны ДОНа, имена и фамилии назывались. Очевидно, при этом применялись и меры психологического и физического воздействия. На первом допросе Якимов свидетельствовал о «внутренней охране, в которой состояли пять латышей и пять русских. Из латышей одного звали «Лякс», а остальных по имени и фамилии не знает. Из русских знает только одного Кабанова» (относительно Лякса речь пойдет далее). Следствие вновь возвращается к этому вопросу и показания записывает так: «Из числа лиц, бывших при внутренней охране, принимавших участие в расстреле, был один по фамилии, как он припоминает, Ермаков. Слыхал он также между этими лицами фамилию одного — Костоусов. Фамилий Леватных, Мапышкина и Партина он не помнит. Костоусова он видал, помнит, что ходит он в простых белых очках»⁹⁸. На более позднем следствии Якимову вновь и вновь задаются вопросы о внутренней охране. Он твердо называет Кабанова и иначе, в вариациях — Ермакова, Партина, Костоусова, в итоге — более определенно: «Хорошо я знаю, что одному из русских фамилия была Кабанов. Это я весьма хорошо помню и положительно это удостоверяю. Что касается остальных четырех из русских, то я не могу указать, которому из них какая принадлежит фамилия. Но только я помню, положительно удостоверяю, что эти русские, кроме Кабанова, носили фамилии Ермакова, Партина и Костоусова. Указать же, который из описанных мною русских носил фамилию Ермакова, Партина и Костоусова я не могу но только, повторяю, они носили эти фамилии. Пятому же фамилию я забыл и не могу сказать, был ли среди них человек с фамилией Леватных. Одного же из описанных мною людей, фамилия которому Кабанов, я запомнил именно по наружности. Эти же фамилии я потому запомнил, что меня, как разводящего, иногда посылали или Юровский или Никулин за кем-нибудь из них: «Позови Ермакова, позови Партина, позови Костоусова»