Правда или забвение - [42]

Эрна, вспоминая свое пробуждение в больнице, криво усмехнулась.

– Ой, и не говори. Я не знала, что мне делать и куда бежать. – Девушка сделала паузу, а затем продолжила: – Представь, что ты куда-то едешь, управляешь машиной, а потом засыпаешь за рулем. Проснувшись, находишь себя в больнице, наедине с незнакомым человеком. Ты думаешь, что попал в аварию, что прошло, наверное, пару часов, ну максимум несколько дней, но тебя огорошивают новостью, что ты прожил два года и лишь неделю назад случилась авария. То есть тогда ты доехал до места назначения, но что ты делал все это время? Кем был?

– Если честно, даже в голове не укладывается. – Вилл на минуту замолчал, затем снова спросил девушку: – А что говорят врачи?

– Врачи… – Эрна замялась. – Сказали… Сказали, что это последствия сильного удара головой.

Она не стала говорить Виллу о недавней встрече с доктором Ральфом и уж тем более не стала рассказывать об истинной причине ее забвения. Эрна не знала, как друг отреагирует на это, да и подсознательно она боялась диагноза.

– И ты еще вспомнишь? – продолжал интересоваться Вилл.

– Не знаю, – Эрна развела руками. – Врачи не дают каких-либо гарантий.

К столику подошла официантка. Она вопросительно посмотрела на посетителей, приготовив блокнот и ручку.

– Я могу принять заказ?

– Да. Я буду апельсиновый сок и спагетти карбонара, – как заученную фразу протараторил Вилл.

Девушка поспешно записала и перевела взгляд на Эрну.

– А я, пожалуй, буду чашку латте и пасту болоньезе.

Официантка уведомила, что заказ будет готов в течение тридцати минут, и, прихватив с собой меню, ушла.

– Болоньезе? – удивленно сказал Вилл. – Раньше это была твоя самая нелюбимая паста.

– Да?

– Ты ее никогда не заказывала. Видимо, авария повлияла не только на память, но еще и на вкусы, – заключил парень.

– Видимо, так и есть, – пряча взгляд в столовых приборах, которые только что принесла официантка, сказала Эрна.

– Хорошо, что ты вообще жива осталась. А я все это время думал, где ты пропадаешь? Почему не звонишь? Да и дозвониться до тебя было невозможно.

– Если честно, то очень странно, – Эрна полезла в сумку за телефоном. – А когда ты мне звонил?

– Первый раз, наверное… – Вилл посмотрел в потолок, сморщив лоб, – больше недели назад. Сначала шли гудки, а потом и вовсе стала недоступна.

– А-а-а… Тогда понятно. Он был выключен. Разрядился, наверное, пока я была в коме.

Кайсер разблокировала телефон и, войдя в список контактов, нашла номер и нажала «Позвонить». Откуда-то из карманов парня раздалась музыка. Вилл откинулся на спинку дивана, чтобы достать телефон.

– Это я проверяла, – сбросив вызов, ответила Эрна.

Она отложила телефон в сторону и наблюдала, как друг что-то нажимает на экране, а затем возвращает мобильник на место.

– Проверяла, есть ли я в твоей записной книжке? – смеялся Вилл.

– Ну да, я же должна быть уверенной, что мы правда были знакомы, – ерничала Эрна. – Кстати, а расскажи мне, мы просто дружим или между нами что-то было? – игриво произнесла девушка.

– А-ха-ха! – во весь голос рассмеялся парень. – И как тебе такое могло прийти в голову? Ты ничего не подумай, ты красивая, но девушки не в моем вкусе.

Эрна улыбалась, продолжая смотреть на Вилла. Она оглядела его руки, лежавшие друг на друге как у первоклассника на уроке, заметила чистые, ухоженные ногти, парочку тряпичных браслетов на запястьях. В особенности Эрну привлекла красная и довольно тонкая ниточка, завязанная на узел, посередине которой висела маленькая позолоченная монета. Обычно такие браслеты носят в качестве оберега от негативных воздействий. Девушка перевела взгляд на светлые, слегка отливающие золотом волосы, выбритые виски. Ярко-алые губы блестели, когда на них попадал солнечный свет. Конечно, она сразу все поняла. Еще там, на платформе. Между ними ничего не могло быть, кроме дружбы или общих увлечений.

Несмотря на то, что Эрна познакомилась с парнем полчаса назад, она ощущала себя комфортно. Почему-то ей казалось, что Виллу можно верить, что он не обманет. Ее размышления прервала официантка, которая принесла апельсиновый сок и высокую чашку латте, размещенную на маленьком блюдце. Она осторожно поставила напитки возле гостей и снова исчезла где-то за барной стойкой.

– Так что нас связывает? – спросила девушка, пододвигая ближе кофе.

– Думаю, стоит рассказать с самого начала.

Эрна поерзала на диване, принимая удобную позу, и приготовилась внимательно слушать Вилла.

– Как я говорил ранее, мы познакомились в художественном клубе. Я давно уже посещал его, а ты пришла туда где-то полтора года назад. Ну, может, чуть меньше. Вся такая воодушевленная, полная энергии. На своей первой встрече разместилась рядом с моим мольбертом. Еще так приветливо улыбнулась и, чуть наклоняясь, сказала мне полушепотом, что я превосходно выгляжу. Я сказал тебе, что знаю, на что ты рассмеялась и назвала меня самоуверенным парнем. Так мы и разговорились. Мы посещали клуб раз в неделю и часто общались. А как-то раз после очередной встречи ты пригласила меня в кафе. Не в это, другое. В это кафе я тебя привел, но чуть позже. Вот тогда и началось наше более тесное знакомство. Я узнал, что ты совсем недавно переехала в Берлин из-за смерти бабушки с дедушкой. Ты рассказывала, что они тебя воспитывали. Сказала, что только начинаешь обустраиваться здесь. Ты жаловалась, что одна в городе, что тебе не хватает общения. Помню, тогда спросил тебя, как давно рисуешь. На что ты мне ответила, что почти всю жизнь. А затем поделилась историей, как ты маленькая гуляла по городу и наткнулась на художественный магазин. Увидела в большой витрине краски, холст и представила себя художником. Тогда мне эта история показалась даже романтичной. Ты какое-то время стояла возле витрины, а затем вошла в магазин, чтобы поближе разглядеть все, что нужно для создания картин. Ну, в принципе вот так мы и познакомились. А еще мы часто соревновались, кто лучше нарисует. И, кстати, должен сказать, что мои картины куда лучше, – произнес Вилл, широко улыбаясь.