Правда или забвение - [11]

– Томи, Томи… ты же знаешь… что я больше не встану с этой постели.

Каспар говорил медленно, делая короткую остановку почти на каждом слове. Такое чувство, что ему с трудом давалось такое стандартное и привычное людям занятие, как разговор.

– Лучше скажи, как дела на работе? Как продаются… медикаменты?

– Да все по-старому. Ничего нового нет.

– А как директор?

– Который? Нашего филиала?

Каспар кивнул.

– У фрау Адалины, как всегда, все хорошо. Да и работой заваливает, как обычно. Требует, чтобы мы увеличили продажи.

– И у тебя… получается?

– Ну не всегда. Ищу новые аптеки. Так что сложа руки точно не сижу.

Томас посмотрел на Эрну, которая все это время стояла с букетом и слушала мужчин.

– Каспар, а ты не говорил, что у тебя такая красивая дочь.

Томас расплылся в улыбке, а Эрна отвела смущенный взгляд. Двадцать восемь лет, а смущается как пятнадцатилетняя.

– Замужем? – спросил Томас, разглядывая румянец на щеках девушки.

– Нет, не замужем. Может, вам сделать чай или кофе? – попыталась перевести с себя фокус Эрна.

– Да, я бы не отказался от кофе, – ответил Томас.

– С молоком, с сахаром?

– Был бы благодарен за чашечку крепкого кофе с тремя ложками сахара.

– Хорошо.

Эрна вышла из комнаты, оставляя Томаса и отца наедине. Она прошла в самое начало коридора и свернула влево, оказавшись в просторной и довольно светлой кухне. Как и в ее комнате, здесь было совсем мало мебели: кухонный гарнитур, занимающий всю стену по левой стороне, обеденный стол, три табурета и холодильник. Эрна нашла в нижних ящиках вазон, налила в него воду и поставила на середину стола. Затем включила электрический чайник, достала из раздвижного ящика ножницы, отрезала кончики цветов и поставила их в вазу.

– Как твое здоровье? – звучал приглушенный голос гостя.

Двери в кухне и спальной были открыты, поэтому Эрна стала невольным слушателем разговора. Она села на табуретку, уперлась локтями о стол, ожидая, когда закипит вода. К голосу отца девушке пришлось прислушиваться.

– Плохо, Томи. Все тело болит. Даже морфин не помогает.

– О, приятель, мне очень жаль.

– Не стоит.

– А что говорят врачи?

– Максимум два месяца…

Два месяца… Эрну бросило в жар. Она спрятала лицо в руках и тихо расплакалась. Вставать каждое утро и проверять комнату отца стало для Эрны мучительным занятием. Затаив дыхание, она осторожно приоткрывала дверь и через щель наблюдала, поднимается ли грудь у Каспара. Эрна знала, что однажды она найдет отца мертвым, но мозг не хотел воспринимать это. Где-то глубоко в душе все еще горел огонек надежды. Тускло, но горел. Эрна хотела верить, что рак отступит, пропадет, испарится, что отец встанет с кровати и вернется к обычной жизни. Как бы ей снова хотелось видеть отца здоровым, обнимать его так крепко, как раньше, и не бояться причинить боль прикосновениями. Однако рак легких имел свои планы на Каспара, и осознание близкой смерти дорогого человека было до жути пугающим и горьким.

Чайник закипел. Эрна вытерла слезы, которые большими каплями стекали по ее щекам, и подошла к кухне. Она взяла среднюю белую чашку с блюдцем, насыпала две ложки кофе, залила водой. Хотела было уже нести напиток, но вовремя вспомнила про сахар. Девушка открыла сахарницу, добавила три ложки и энергично перемешала. Облизав ложку – она почему-то всегда так делала, – бросила ее в раковину и пошла относить кофе.

Томас держал осанку. Когда Эрна подошла к мужчине и поставила кружку на прикроватную тумбочку, Томас оглядел ее. Темно-зеленое платье красиво подчеркивало талию, а когда девушка слегка нагнулась, ткань плотнее прилегла к телу, сексуально подчеркивая ягодицы. Мужчина прикусил нижнюю губу – кажется, он что-то себе представил, наверное, какие-нибудь грязные сцены с участием Эрны – и отвел глаза в пол. Каспар не видел взгляда Томаса – в это время он смотрел в потолок, периодически постанывая.

– А чем вы занимаетесь? – поинтересовался Томас, когда Эрна отошла от тумбочки и встала лицом к нему.

Он потянулся за кружкой кофе и, сделав несколько глотков, поставил ее на блюдце.

– Я работала в пансионате для больных Альцгеймером, но в данный момент по понятным причинам уволилась. Я не могу оставить отца одного на целый день.

– Я понимаю…

На самом деле Томас ничего не понимал, он не был эмпатичным. Просто умел говорить то, что обычно говорят в подобных ситуациях.

– Я говорил ей, что со мной… не нужно нянчиться, – с закрытыми глазами проговорил Каспар. – Но она… меня не слушается.

– Но я не могу тебя бросить…

– Я бы тоже ушел с работы, если бы… ну… с моей мамой случилось что-то подобное, – сказал Томас.

В комнате повисло минутное молчание. Эрна обошла Томаса и осторожно села на край кровати, стараясь не зацепить отца.

– А как давно вы работаете… вернее, работали с моим отцом? – поинтересовалась девушка.

– Хм… Два года? – Томас вопросительно смотрел на Каспара.

– Да… около двух лет, – тихо ответил отец Эрны.

– Вы, получается, тоже торговый представитель?

– Да, все правильно. Пусть мы не так часто виделись с Каспаром – у нас районы разные, – однако бывали дни, когда собирались после работы в какой-нибудь ближайшей пивной.