Правда и вымысел о второй мировой войне - [41]

Особое место среди аргументов защитников Мюнхена занимает версия о "неопределенной позиции" СССР в период судетского кризиса. Она сводится к следующему: Советский Союз в период судетского кризиса, и особенно в сентябре 1938 года, "искусно скрывал" свои подлинные намерения; он якобы ничем не подтвердил свою готовность выступить в соответствии с договорами 1935 года в защиту Чехословакии, а следовательно, и не собирался этого делать.

Происхождение версии тесно связано с настроениями, господствовавшими в 1938 году в правительственных кругах Лондона. Об этом, в частности, сообщает X. Дальтон. Во время встречи лейбористской делегации 17 сентября 1938г. с Чемберленом и Галифаксом, рассказывает он, премьер-министр заявил, сославшись на информацию французского министра иностранных дел Ж. Боннэ и мнение генерального штаба Англии, что очень сомневается в возможностях русских "что-либо сделать" для защиты Чехословакии. "Что касается России,- сообщала К. Фейлинг о взглядах английского премьера накануне Мюнхена,- то Чемберлен оставался скептиком. Из консультаций с Литвиновым в Женеве ничего, на чем бы он мог основываться, по его мнению, не было выяснено..." [37].

К. Фейлинг пытается создать своеобразное алиби Чемберлену: Советский Союз, мол, ничем не обнаружил своих намерений защищать Чехословакию, и, следовательно, Лондон не мог принимать его в расчет. Но в одном она права. Чемберлен действительно был "скептически" настроен в отношении СССР. И дело тут заключалось не в Советском государстве, которое сразу же определило свою позицию - позицию безусловной защиты Чехословакии,- а в явном нежелании руководящих кругов Великобритании действовать совместно с ним против фашистской агрессии в Европе.

Версия о "неопределенной позиции" СССР была сформулирована английским министром лордом Уинтертоном 11 октября 1938г. Советский посол в Англии И. М. Майский сразу же заявил протест и передал специальное сообщение в печать. Однако на следующий день лорд повторил свои измышления. Последовало новое и более резкое заявление Майского. В конце концов, отвечая на запрос лейбористов в палате общин, Чемберлен был вынужден дезавуировать высказывания Уинтертона [38]. Однако они были подхвачены печатью, а затем и буржуазными историками.

Одно из первых в исторической литературе и явно тенденциозное высказывание о роли Советского Союза в судетском кризисе принадлежит Г. Никольсону. "Россия, хотя она и была связана с Чехословакией и Францией, не желала присоединяться к "фронту мира"... Все последующие переговоры СССР игнорировал",- уверял он в 1939 году, не утруждая себя какими-либо доказательствами. О "неопределенной позиции" СССР, который якобы и "не пытался" найти способ оказания военной помощи Чехословакии, писал в 1943 году Р. Сетон-Уотсон. С этой же фальсификаторской версией еще через год выступил автор дополнительной главы в обобщающей работе А. Гранта и Г. Темперли "Европа в XIX и XX столетиях Л. Пенсон [39]. В последующие годы тезис о "неопределенной позиции Кремля" занял прочное место в работах английских буржуазных авторов, обрастая новыми деталями и подробностями.

Однако защищая ложную концепцию, некоторые буржуазные авторы не могут избежать серьезных противоречий. Так, М. Белов, считающийся специалистом по Советскому Союзу, в работе "Внешняя политика Советской России" приводит факты, свидетельствующие о твердой позиции Москвы в защиту Чехословакии. А через несколько страниц вдруг следует неожиданный вывод: "Если бы Советское правительство намеревалось действовать, оно должно было пойти дальше в раскрытии своей позиции после речи Литвинова 23 сентября (имеется в виду выступление на пленуме Лиги наций в Женеве. - Г. Р.). Также мало вероятно, что оно готовило свой народ к возможности вовлечения в войну..." [40].

Белов пытается усмотреть какие-то расхождения между позицией Советского правительства и заявлениями наркома иностранных дел М. М. Литвинова. Что касается выступлений М. М. Литвинова в Лиге наций, из которых следовало, что СССР готов безоговорочно выполнить свои обязательства, то странным является как раз тот факт, что Англия и Франция не сделали из них должных выводов. "Является парадоксальным,- писал по этому поводу У. Черчилль,- что это публичное и безоговорочное заявление одной из великих заинтересованных держав не сыграло своей роли ни в переговорах Чемберлена, ни в поведении Франции" [41].

Нелепые подозрения и выводы характерны и для некоторых других изданий. Наиболее бесцеремонен С. Хор. Грубо извращая смысл действий советского посла в Англии И. М. Майского, он называет его заявления о готовности СССР прийти на помощь Чехословакии "плодом коммунистической пропаганды". С. Хор заявляет, конечно бездоказательно, что Советский Союз "не хотел", да и "не мог" помочь Англии и Франции в ее борьбе против Германии. Он, мол, исходя из корыстных соображений, стремился вызвать войну между ними. Не отстает от С. Хора и современный апологет Мюнхена Я. Маклеод. "То, что Россия действительно была готова оказать помощь, всегда являлось сомнительным... Советская политика, после нападения Германии" на Польшу в следующем году, лишь подтвердила этот диагноз" [42],- утверждает он, фальсифицируя факты.