Правда и неправда о семье Ульяновых - [56]

      Квартира превратилась в проходной двор. И жена Пауля - хозяина квартиры - не успевала за квартирантами и гостями подметать пол и вытирать грязь. Хозяин квартиры, Пауль Файнхальс, вспоминал, что его квартиранты, Ленин и Крупская, доставляли ему больше хлопот, чем его четверо детей. Когда Крупской разрешили готовить на кухне, то Пауль понял, что ему  было бы значительно меньше убытков, если бы он не позволял ей ни к чему прикасаться и сам кормил бы ее с мужем за свой счет. Оставаться в этой комнате Ульяновы больше не могли, так как в ближайшее время должна была приехать мать Надежды, Елизавета Васильевна. Они стали искать квартиру с большим числом комнат.

 Друзья помогли Ленину достать паспорт на имя болгарского доктора Иордана К. Иорданова. В паспорт Владимир Ильич вписал свою супругу Морицу. Это позволило им прописаться в полиции и вести полулегальный образ жизни.

 Перед приездом  в Мюнхен  Елизаветы Васильевны в мае супруги Ульяновы перебрались в квартиру в предместье Мюнхена – Швабинге – на третьем этаже многоквартирного дома. Владимир подробно описал ее в письме от 7 июня к матери: «Мы устроились здесь совсем хорошо своей квартирой. Квартирные цены здесь ниже, чем в таких  больших (сравнительно) городах России; обзаведение мы себе купили из подержанных вещей недорого, с хозяйством Ел. Вас. и Надя справляются без особого труда – хозяйство здесь гораздо проще. Местность тоже очень хорошая: окраина города, недалеко вода и сад с массой зелени. Сообщение с центром благодаря электричке отличное». Квартира состояла из трех комнат и кухни. В одной из комнат Владимир устроил кабинет, здесь же принимали гостей. Вторая комната – жилая и одновременно спальня, а третью занимала Елизавета Васильевна. Они жили здесь почти год, до отъезда в Лондон 12 апреля 1902 г. Неподалеку от них жили Мартов, Вера Засулич и Блюменфельд, в чьем ведении была типография. По выходным супруги вместе Елизаветой Васильевной совершали прогулки за город. В письме матери от 17 июля 1901 г. Владимир писал: «Анюта писала мне на днях, что подумывает перебраться на лоно природы: это было бы недурно, хотя заграничные города, надо сказать, лучше обставлены летом, т.е. чаще поливают улицы и т.п., так что здесь легче провести лето в городе, чем в Росси. Мы, например, имеем возможность и купаться каждый день в очень хорошей купальне по сравнительно не очень дорогой цене, и гулять есть где, да недалеко и за город выбраться». «Движение уличное здесь несравненно меньше, чем в таком же большом русском городе: это потому, что электрические конки и велосипеды совершенно оттесняют на задний план извозчиков. Торговое движение в том предместье, где мы живем, совершенно ничтожное. Мы поэтому довольны своим местопребыванием и в деревню или на дачу не собираемся».

 Во второй половине сентября 1901 г. Ульяновы вместе с Елизаветой Васильевной  и членами редакции, проживавшими в Мюнхене, съездили на неделю в Цюрих, на «объединительный» съезд заграничных организаций РСДРП. 12 апреля 1902 г. Ленин и Крупская покинули Мюнхен. Но только самые близкие знали, что  они перестали быть  Иордановыми, а стали  Рихтерами, и отправились они  на Британские острова через Кельн, где они осмотрели знаменитый собор, а затем Льеж и Брюссель.

Лондон (1902-1903).

Когда Ленин и Крупская прибыли в Лондон, город окутывала густая пелена тумана. Мрачные своды вокзала, дым паровозов и оглушительный грохот поездов страшно не понравились Крупской. На одну неделю Ленин и Крупская под фамилией Рихтер сняли меблированную комнату в небогатом районе, а затем переехали в небольшой дом в районе Финсбури, на Холфорд-сквер. Супруги  остановили свой выбор на двухкомнатной квартире без мебели в доме неподалеку от Британского музея, в библиотеке которого  Владимир Ильич предполагал найти много нужных ему материалов. Хозяйка квартиры, миссис Йоу, брала с них тридцать шиллингов в неделю. «Владимир Ильич объяснил мне тотчас по приезде – рассказывал позже Алексеев - что прочие искровцы будут жить коммуной, он же совершенно не способен жить в коммуне, не любит быть постоянно на людях. Предвидя, что приезжающие из России и из-за границы товарищи будут по российской привычке, не считаясь с его временем, надоедать ему, он просил по возможности ограждать его от слишком частых посещений».

 «Сегодня было письмо от Наденьки - сообщала Мария Александровна из Самары в Томск дочери Анне. - Всего 2 комнатки у них, и одна из них, Ел. Васильевны, изображает из себя и кухню и столовую. Вода и угли, которые служат топливом, находятся внизу, надо за ними ходить». «Чересчур незатейливая обстановка комнат,- рассказывает Н. Алексеев,- вызвала недоумение у хозяйки квартиры. Особенно смущало ее отсутствие занавесок на окнах, и она настояла, чтобы какие-нибудь занавески непременно были куплены, иначе у нее выйдут неприятности с домовладельцем, который от всех жильцов своего дома требует известной респектабельности». В  воскресенье хозяйка, миссис Йоу, услышала стук молотка из комнат Рихтера - новые жильцы прибивали занавески. Миссис Йоу пришла в ужас и вызывала жену Рихтера. «Воскресенье - день отдыха,- объясняла иностранке хозяйка,- и стучать молотком в этот день не полагается».  Смущало миссис Йоу и то, что жена мистера Рихтера не носила обручального кольца.  Но Рихтеры платили аккуратно, и миссис Йоу решила, что жильцы ее – иностранцы, а  «кто знает, какой у них закон».