Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века - [18]

Архиконсервативное дворянство и духовенство уже с 1789 года проявили очевидное отвращение к демократии. После 1848 и 1871 годов и либеральная буржуазия также разлюбила революцию, а вместе с тем и связанный с нею идеал демократии. Это вполне понятно. Для большей демократии, в социальном смысле, например, нужны более высокая заработная плата и более короткий рабочий день, а для этого они, «работодатели» городской и сельской рабочей силы, должны будут оплатить расходы. Ну, а от еще большей демократии в политической сфере, например, от всеобщего избирательного права или даже от ограниченного расширения права голоса они, конечно, не могли ожидать ничего хорошего. Ведь на самом деле элита составляла настолько незначительное меньшинство, что она не имела ни малейшего шанса выиграть выборы, на которые были бы допущены и широкие народные массы. Демократия была не в интересах дворянства и буржуазии.

Эти элитарные близнецы могли оставаться у власти только при авторитарной, недемократической государственной системе правления, такой, как при Наполеоне III или при германском, австрийском или русском императоре или же при зачаточно демократической системе, например, как в Великобритании и Бельгии, где они использовали всевозможные уловки, чтобы подорвать демократию и обеспечить привилегии знати и безопасность церкви и буржуазии.

Самым известным трюком было цензовое избирательное право, при котором право голосовать остается только для тех граждан, которые выплачивают относительно высокую сумму налоговых платежей. Другими уловками, которые делают плебеев даже в кажущейся внешне демократической системе на практике отодвинутыми на второй план, являются множественные избирательные права, непрямые выборы (как это происходит и сегодня, например, на американских президентских выборах) и сокрытие информации о власти в институтах, которые могут быть монополизированы элитой потому, что их сотрудники не избираются демократическим путем, а назначаются на основании благородного происхождения, университетского образования и (или) связей. Сюда входят сенаты и другие парламентские группы, Верховные суды, дипломатические и другие бюрократические структуры и, что не менее важно, военное руководство. Даже в самой Республиканской Франции генералы еще долгое время были преимущественно выходцами из кругов с аристократическими и/или клерикальными связями, что ясно проиллюстрировало дело Дрейфуса[9]. В Британии генералы из числа верховного командования без разрешения парламентского комитета, который они презирали (Палаты общин), в 1914 году давали обещания Франции, для выполнения которых Великобритания не могла оставаться нейтральной.

Все эти ухищрения были почти непреодолимым препятствием на пути к победе демократического процесса, сторонниками которого выступали формирующиеся социалистические партии и рабочее движение. Поэтому не должно удивлять, что даже в Западной Европе демократизация еще не очень продвинулась вперед, когда в 1914 году началась война. Даже Британию к тому времени еще нельзя было назвать истинной демократией. Всеобщего права голоса в то время еще не существовало, низшие классы все еще имели мало или вообще никакого влияния в политике, а что касается системы социального обеспечения, то она была ниже того уровня, который можно ожидать от демократии. То, что Британия якобы боролась за демократию в 1914–1918 годах, — это не более чем басня.

Даже в тех странах, где пришлось ввести всеобщее избирательное право как во Франции после революции 1848 года, элиты нашли способ минимизировать его демократическое воздействие. Оказалось, что на выборах на основе всеобщего избирательного права все же легко победить известной личности с хорошо подвешенным языком, знаменитости вроде преуспевающего генерала или выходца из престижной семьи, кого-то, кто будет представлять элиту, или на кого можно было рассчитывать, что он будет защищать ее интересы.

Прототипическим примером этого были президентские выборы, которые были проведены во Франции после революции 1848 года, на которых одержал победу племянник Наполеона, Луи-Наполеон. Позднее он станет императором Наполеоном III. Эта система стала известна как «бонапартизм», и она достигнет наивысшего триумфа во Франции и в Соединенных Штатах с избранием генералов вроде Шарля де Голля и Дуайта Эйзенхауэра или голливудской кинозвезды вроде Рональда Рейгана.

Дворянско-буржуазный истеблишмент боролся с революцией — и, таким образом, против демократии! — не только беспощадными репрессиями, как в случае парижских коммунаров, но и с помощью уступок. Чтобы предотвратить революцию, консервативные и либеральные лидеры элиты иногда считали полезным проводить демократические реформы в политике и/или социальных вопросах. Например, канцлер Отто фон Бисмарк пытался перехватить инициативу у крупной германской социал-демократической партии путем введения национальной системы социального обеспечения, которая позволяет считать Германию первым европейским «государством всеобщего благосостояния». А в таких странах, как Бельгия и Великобритания, было расширено избирательное право. Это привело к тому, что социалистические и социал-демократические партии смогли добиться успеха на выборах и таким образом расширили свое представительство в парламентах.