Прасковья Ангелина - [15]
Из газет девушки уже знали о том обещании, которое Паша дала руководителям партии и правительства. Разумеется, о наркомземовских нормах не могло быть и речи: они не выдерживали никакой критики. Но было ясно и другое: одним желанием и бессонными ночами, работой в поле даже двадцать часов в сутки обеспечить выполнение таких высоких норм невозможно. Надо было искать что-то новое…
Девушки взялись искать это «новое» и нашли. Во-первых, перестроили организацию работы в бригаде, ввели профилактические ремонты, которые гарантировали их от простоев из-за мелких поломок, во-вторых, ликвидировали перерывы в рабочее время, в-третьих, наладили подвоз горючего, в-четвертых, подтянули прицепщиков. Была разработана целая программа, обеспечивавшая большое повышение производительности тракторов.
Вся деревня с горячим сочувствием и участием следила за работой девушек. Два раза в день в поле приезжал Иван Михайлович Куров: «Как дела, ангелинцы? Нужна ли помощь?» Колхозники приходили с тем же вопросом: «Как успехи? Готовы в любую минуту помочь».
Приходил смотреть работу трактористок «отважной Паши» и дед Алексей. Он теперь работал ночным сторожем на животноводческих фермах, расположенных как раз вблизи поля, где девушки культивировали черные пары.
Дед Алексей появлялся всегда утром, в одно и то же время. Любил отвести душу с молодыми, да и тем работалось веселее под его ласковый разговор:
— А ну, поднажмите, любезные девоньки, подмогите колхозникам… То-то они вас озолотят, когда раскроете все богатства земли.
— От критики уводишь, дед, ты бы уж лучше побранил нас, — отвечали девушки.
— А нельзя… Хорошего-то коня кнутом только испортишь: он тебя бояться зачнет. Хлебопашца понимать надо, его похваливать надо под руку, он тогда бодрее и веселее ведет дело.
Впрочем, девушки и так работали весело. Даже опытным трактористам стало нелегко соревноваться с ними.
Так прошли весна и лето.
Подошла осень.
В один из осенних вечеров девушки собрались в вагончике, чтобы подвести итоги. Они их не очень радовали. План тракторных работ был выполнен только на девяносто восемь процентов. Предстояло еще вспахать до пятисот пятидесяти гектаров. А тут, как назло, зачастили дожди, подули холодные ветры, размякли дороги.
— Что ж, выходит, — заключила Паша, — что, несмотря на наши старания, план может сорваться. Как же будет с нашими обязательствами? Неужели подведем?
— Нет, нет, Паша! Не можем мы подвести, — успокаивала Люба Федорова.
— Ты нам верь, Паша: на пахоте зяби поднажмем как следует, — говорила Наташа.
И опять степные просторы оглашались гулом моторов. Погода ухудшалась с каждым днем. То сеялся, как сквозь решето, мелкий осенний дождь, то налетал ветер и дул с такой страшной силой, что казалось, опрокинет машины. Но именно в эти трудные дни по четыре гектара за смену вырабатывали Люба Федорова, Маруся Радченко и Вера Золотопуп, а Паша установила новый рекорд: семь с половиной гектаров за смену. Правда, рекорд ее держался недолго: на третий день Наташа Радченко вспахала восемь гектаров зяби.
В тридцать пятом году каждым трактором девушки выработали по тысяче двести двадцать пять гектаров.
В декабре того же тридцать пятого года Пашу опять пригласили в Москву на совещание передовиков сельского хозяйства, но на этот раз со всеми подругами. Очутившись в непривычной обстановке, девушки очень волновались. Паша старалась их успокоить: девоньки, мол, милые, будьте как дома, — а все-таки и сама переживала все эти события не меньше, чем они.
Председательствующий на съезде Андрей Андреевич Андреев предоставил ей слово. Услышав свое имя, Паша вздрогнула, словно прикоснулась к электрическому проводу. Несколько секунд сидела, не поднималась с места. Потом поднялась, неторопливым движением поправила волосы, спадавшие на лоб, направилась в президиум.
Паша рассказывала о себе и о подругах, о работе бригады, о том, какие статьи пишут они в стенную газету, какими цветами украшают вагончик, который стал для всех девушек-трактористок вторым домом, какой урожай пшеницы был выращен по парам, по зяби…
Паша смотрела в зал и хорошо видела подруг, сидевших в первом ряду. Все это время она словно чувствовала их горячее дыхание.
— Как видите, — говорила Паша, — урожаи на колхозных нивах в наших руках, если только применять современную агротехнику…
Она ничего не приукрашивала, не выдумывала. Да ей и не надо было выдумывать. Будничные дела в ее тракторной бригаде, жизнь в колхозной деревне были замечательны.
А когда в конце своего выступления Паша под аплодисменты зачитала частушки, которые были помещены в бригадной стенной газете, Сталин громко сказал:
— Хорошо…
— А сколько человек у вас в бригаде? — спросил Ворошилов.
— Девять, — ответила Паша и показала рукой на первый ряд, — они все здесь, в Кремле…
— И все они выработали по тысяче двести двадцать пять гектаров на трактор? — заинтересовался Сталин.
Паша подтвердила:
— Да, по тысяче двести двадцать пять гектаров.
— Отличные результаты, — похвалил Ворошилов. — Выходит, больше, чем по обязательствам.
— Совершенно верно, Климент Ефремович.
— Спасибо вам за труд ваш, — сказал Ворошилов.
В книге рассказывается о жизни бывших немецких офицеров в лагерях для военнопленных, расположенных в Англии и Канаде. Главный герой – Франц фон Верра прославился как единственный немецкий военнопленный, сумевший дважды бежать из плена: английского и канадского. Удивительную историю его побегов рассказывает Фриц Вентцель, лично знавший фон Верру.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.