Практическая мудрость - [17]
Уборщик Люк, судья Луиза Форер, врач Джером Левенштейн, Мириам и тысячи таких же, как они, обретали мудрость на практике – подобно пожарным и джазовым музыкантам. Чем точнее удавалось им воспринимать и осмысливать конкретные детали тех или иных ситуаций, чем увереннее они строили свое мастерство на импровизации, тем легче им становилось импровизировать – соединять старые навыки и знания с новыми, группировать и тасовать их, чтобы всегда быть готовыми встретиться с неожиданным.
Практическая мудрость – это своего рода нравственный и интеллектуальный джаз. Иногда она опирается на правила и принципы – как на партитуры пьес или базовые джазовые темы. Но чтобы зазвучал настоящий джаз, одних правил и принципов недостаточно. Поэтому и нужна импровизация – настройка на верную интерпретацию «нот и мелодий», позволяющая выбрать и совершить правильное действие.
Мир, в котором мы существуем, слишком сложен и разнообразен, чтобы подчиняться правилам. Мудрые люди это понимают. И все же существует странный и настораживающий разрыв между тем, как мы принимаем решения, и тем, как мы об этом говорим.
В нашей повседневной жизни везде – от учебников по этике до кодексов профессиональных объединений – обсуждение нравственного, морального выбора определяется тем, что гласят правила. Если нас попросят объяснить, почему мы решили открыть другу нелицеприятную правду, мы ответим: «Честность – лучшая политика». А если спросят, почему мы хотим ту же самую правду скрыть, парируем: «Если не можешь сказать что-нибудь хорошее, вовсе ничего не говори».
Совершенно ясно, что нет такого правила, которое в данном случае диктовало бы нам, как поступить. Обе максимы представляют собой хорошие практические приемы, но ни в первом, ни во втором случае мы не объясняем, почему выбрали то, а не другое.
Еще пример: «Поспешишь – людей насмешишь». Но есть и противоположная максима: «Кто раньше встал – того и сапоги». Или вот, в защиту экономии: «Копейка рубль бережет». Однако немедленно вспоминается «экономить на спичках» – насмешка над чрезмерной бережливостью.
Услышав максиму, мы утвердительно киваем: все ясно. Как будто формулировки, похожей на правило, оказалось достаточно, чтобы объяснить, почему мы сделали то, что сделали. То же самое можно сказать и о профессиональных текстах по этике и об этических кодексах: они построены на правилах и принципах, которым просто нужно следовать. Они дают нам убежище из словесных формулировок. И это замалчивание практической мудрости направляет нас по ложному пути, лишает самого необходимого инструмента. Оно не позволяет нам понять, что мы делаем на самом деле, и блокирует вопрос о том, как нам – отдельным людям и обществу в целом – способствовать росту количества мудрых решений. Но что еще более тревожно – оно дезориентирует нас и заставляет с усмешкой относиться к самой возможности такого роста.
В общем, неудивительно, что этика говорит на языке общих правил, а не на языке мудрости. Практическая мудрость – вещь трудноуловимая. Она обитает в мире оттенков, а не черного и белого. Она зависит от контекста. Набор правил можно передать и получить, мудрость же произрастает только из собственного опыта. Поэтому когда людям, мудростью не обладающим, предоставляется право действовать по собственному усмотрению, результаты могут быть катастрофическими.
Те же эмоции, которые мотивируют поведение Люка и судьи Форер, оказывают порой воздействие непредсказуемое и неуправляемое. Воображение, столь важное для практической мудрости, бывает и необузданным. В эмпатии кроется опасность чрезмерного сочувствия, блокирующего хладнокровие и здравый смысл. Способность интерпретировать ситуацию? Но интерпретация может оказаться предвзятой и искажающей существо дела. Интерпретация ситуации, кстати, – известный инструмент рекламщиков и политиков, позволяющий манипулировать аудиторией. Умение «рассказывать истории»? Но своим детям мы сплошь и рядом велим «прекратить рассказывать истории», усматривая в этом разновидность самооправдания и стремление избежать ответственности. Если принять во внимание все эти вполне обоснованные опасения, не будет удивительным, что соблюдение правил воспринимается нами как некая страховка от грозящих нам бед.
Но одних только правил всегда недостаточно. Отказаться от публичного обсуждения этой проблемы – все равно что согласиться на добровольную слепоту. Правила должны быть дополнены практической мудростью, и «дорожную карту» для этого нам дает Аристотель. Открыв его классическую «Никомахову этику», вы не найдете ни единого рассуждения о моральных нормах и принципах. Главной заботой Аристотеля было воспитание добропорядочных людей, обладающих, кроме прочих добродетелей, практической мудростью. Его «Этика» нацелена на познание именно того, к чему нужно стремиться на практике, на приобретение навыков, дающих возможность понять, как реализовать эти добродетели в конкретных ситуациях. Мы обращаемся сегодня к Аристотелю, поскольку он побуждает нас соизмерять Правила с Мудростью.
