Практическая характерология с элементами прогнозирования и управления поведением (методика «семь радикалов») - [63]

Рассмотрим, коллеги, характеры сестер Булавиных — Екатерины Дмитриевны и Дарьи Дмитриевны (А.Н. Толстой «Хождение,по мукам»).

Любопытно, что сформулированные нами правила построения психологического портрета работают и в отношении литературных персонажей. По-видимому, писатель, создавая силой воображения личность своего героя, идет тем же, абсолютно логичным, путем.

С Дарьей Дмитриевной Булавиной — Дашей читатель знакомится с первых же страниц романа, однако, яркого впечатления эта героиня не производит. Понять и определить ее характер сложно. В ней чувствуется какая-то недоговоренность, сдержанность, самоконтроль, обуздывающий душевные проявления.

«В третьем ряду кресел, у среднего прохода, подперев кулачком подбородок, сидела молодая девушка в суконном черном платье, закрытом до шеи (не будем приписывать особенности Дашиного наряда тогдашней моде, другой персонаж романа — почти ровесница Даши, Елизавета Киев-на — одета совершенно иначе — В. П.). Ее пепельные тонкие волосы были подняты над ушами, завернуты в большой узел и сколоты гребнем. Не шевелясь и не улыбаясь, она разглядывала сидящих за ... столом, иногда глаза ее подолгу останавливались на огоньках свечей... Во время перерыва девушка пошла в буфетную и стояла у дверей, нахмуренная и независимая...».

Отсутствие определенности в поведении, неяркость, какая-то «размытость» образа наводят психодиагноста на единственно верную мысль — о наличии в психологическом профиле изучаемого лица выраженного тревожного радикала.

Тревожность сдерживает, «гасит» другие радикалы, позволяя им проявиться только в привычной обстановке.

Эта психодиагностическая гипотеза подтверждается следующей сценой:

«Даша... стала протискиваться к вешалке. Сердитый швейцар..., таская вороха шуб и калош, не обращал внимания на Дашин протянутый номерок. Ждать пришлось долго...».

Для того чтобы на внешне привлекательную молодую девушку, к тому же самолюбивую, эгоцентричную (как выясняется в дальнейшем), не обратили внимания (и она не создала для этого адекватного повода) — нужна, согласитесь, веская причина. И причина эта — тревожность в ее характере.

Помимо тревожности, представляется важной склонность Даши усложнять собственное отношение к окружающим, к себе самой, к своим душевным состояниям и настроениям, к явлениям и процессам, привычным и естественным для подавляющего большинства людей. Она многое понимает по-своему, во многом видит неоднозначность, поливалентность, иносказание.

«Девушка в черном суконном платье не была расположена вдумываться в то, что говорилось с дубовой кафедры. Ей казалось, что все эти слова и споры, конечно, очень важны и многозначительны, но самое важное было иное, о чем эти люди не говорили...

.. .Нарушилось тонкое равновесие, точно во всем Дашином теле... зачался какой-то второй человек, душный, мечтательный, бесформенный и противный. Даша чувствовала его всей своей кожей и мучилась...»*

* Оцените, коллеги, появление «второго человека». Напомню, что по сюжету романа это чувство возникло у Даши как реакция на пробуждающийся интерес к сексуальным отношениям. Для людей, мыслящих ортодоксально, подобное раздвоение личности в любой жизненный период, в том числе — в период полового созревания, нехарактерно.

То есть очевидно, что мы обнаружили у нашей героини шизоидность. Эту гипотезу подтверждает целый ряд содержательных деталей.

Во-первых, несмотря на уже вполне зрелый, девятнадцатилетний возраст, Дашины вкусы не определены. В частности, одежду (а для женщины одежда — это реализация целого комплекса важных конвенциональных поведенческих установок) ей выбирает старшая сестра Катя.

Во-вторых, Даша, как мы уже отмечали, склонна к усложненным размышлениям, она пытается каждый эпизод своей жизни непременно осмыслить, для того чтобы затем включить его в создаваемую в собственном внутреннем пространстве — несколько своеобразную — систему мировоззрения, миропонимания. Даша не может жить и действовать интуитивно. У нее существенно снижена способность к эмоциональной рефлексии, в результате чего она часто допускает невольную и неосознаваемую ею самой бестактность во взаимоотношениях с людьми.

Желая получить ясное представление о той или иной щекотливой ситуации, существующей за рамками ее индивидуального опыта, она буквально выпытывает' «правду» о происходящем у окружающих, прежде всего — у близких, не понимая, что тем самым наносит подчас непоправимый вред их взаимоотношениям:

«Семейное несчастье (по требованию Даши ее сестра — Екатерина Дмитриевна призналась мужу в своей неверности — В.П.) произошло так внезапно, и домашний мир развалился до того легко и окончательно, что Даша была оглушена...».

В-третьих (и это тоже нельзя сбрасывать со счета, учитывая генетическое, во многом, происхождение радикалов), отец сестер Булавиных — доктор Дмитрий Степанович Булавин — в поведении обнаруживает отчетливые черты шизоидности:

«Доктор... кашлял... и почесывал под раскрытой рубашкой волосатую грудь. Читая, он прихлебывал с блюдца жидкий чай, сыпал пепел на газету, на рубаху, на скатерть... Дмитрий Степанович посмотрел на дочь поверх треснувшего пенсне... и сломанным гребешком начал начесывать на лоб седые кудрявые волосы...».