Практическая адвокатура в принципах римского права - [15]

, в котором главную героиню и её подругу – туристок из США – в Париже похищает криминальная группировка, после чего их делают наркоманками и продают в притон. Отец девушки побеждает преступников, нейтрализует прикрывающих их коррумпированных полицейских и освобождает дочь. К сожалению, этот фильм является лишь ярким отражением подлинной действительности.

Но это рабство возникает в результате порабощения и физического или токсического (наркотики) принуждения свободных лиц.

Завуалированное рабство имеет место тогда, когда зависимость, на первый взгляд, не основана на насилии и принуждении. Чаще всего порабощение происходит через реализации человеком, ограниченным в возможностях, своей потребности в срочном получении крупной суммы денег – займа или кредита. Этот заём или кредит делает его зависимым на длительное время от кредитора и при ростовщическом проценте фактически обращает в рабство. Человек просто не в состоянии выплачивать проценты, растёт основной долг, происходит его закабаление. Долговое обращение в рабство ростовщиками хорошо известно ещё древнему Риму. Здесь не нужны оковы и надсмотрщики: государство, если оно потворствует ростовщику-кредитору, само охраняет его и его «рабов». Кредитное рабство – реальный и широко распространённый не только в России, равно и в других странах с развитым потребительским рынком феномен. Взамен на покупку часто ненужных людям вещей происходит их закабаление.

Третья форма рабства ещё более страшная, чем первые две.

Когда воля человека поколениями была порабощена, подчинена диктату рабовладельца, рабство укореняется в его душе. Человек привыкает к определённой модели поведения с детства, копирует её с родителей. Как правило, речь идёт об устойчивых стереотипах поведения, типовых жизненных ситуациях, в которых действующему лицу предоставлен выбор, как действовать. И вот здесь оказывается, что укоренившееся в психике поколений рабство имеет свои доминанты поведения. На это обстоятельство обращали внимание многие философы, психологи, политики, писатели:

«Недавний раб… становится самым разнузданным деспотом, как только приобретает возможность быть владыкой ближнего своего», – писал М. Горький.

«Немногих удерживает рабство, большинство за своё рабство держатся», – Луций Анней Сенека.

С позиции адвокатуры соотношение рабства и свободы в обществе именно в третьем, психологическом, разрезе имеет критическое значение. Мы все клеймим телефонное право, подхалимаж среди чиновников и судий, равнодушие и цинизм властей. Но все мы не можем не признать того, что эти явления показывают себя, во-первых, массовыми, во-вторых, постоянно воспроизводимыми от эпохи к эпохе. Разумно предположить, что причина состоит не только в личностях конкретных деятелей, а в самой системе нашего общества.

Берусь утверждать, что значительную часть современных проблем России в области права и правопорядка, коррупции формирует именно психологический срез общества и доминирование в нём, во всяком случае в сфере государственного управления, рабской модели поведения. Современное рабство во многом добровольное, возникающее в силу заблуждения общества в выборе своих ценностей, которую управляющий класс использует для злоупотреблений и манипуляций народом.

Но сама проблема рабства обозначилась в нашей стране не сейчас. Первое серьёзное обострение имело место в конце XIX – начале XX веков, во времена первой и между первой и второй русской революциями 1905, 1917 годов. В начале XX века вышли две интересные работы, посвящённые только этой тематике: анонимная революционная брошюра «Современное рабство» и книга Льва Николаевича Толстого «Рабство нашего времени»³⁰. Обе работы сейчас доступны для ознакомления в Российской государственной библиотеке. Общим в них является констатация сохранения рабства в современном авторам капиталистическом мире начала XX века и его перерождение в завуалированную форму.

Сущность рабства состоит в непризнании в человеке личности (la destruction de la personnalité humaine³¹), т. е. свободы или естественного верховенства, в силу которого он является моральным существом, ответственным за свои поступки, способным к добродетели. Поставленный на одну доску с животным и даже ниже его, перестав быть личным существом, раб стоял вне человеческого закона и, следовательно, вне всякого права, точно так же, как и вне всякой обязанности³².

Л.Н. Толстой пишет, что голод и нужда толкали людей к рабству более жестокому, чем знавал древний мир, люди «работают по 36 часов сряду» (т. е. подряд). Описывая труд грузчиков Московско-Казанской железной дороги, он отмечает: «Работа их состоит в том, чтобы сваливать и перетаскивать тюки по 7, 8 и до 10 пудов», при этом им приходится «отдаваться в такую работу, в которую во времена крепостного права ни один самый жестокий рабовладелец не послал бы своих рабов. Да что рабовладелец, ни один хозяин-извозчик не отдал бы своей лошади, потому что лошадь стоит денег и нерасчетливо непосильной 37-часовой работой коротать жизнь ценного животного»³³. Пишет Лев Николаевич об удручающем трудовом положении женщин на ткацких фабриках, которым приходилось работать по 12 часов над станками среди оглушающего шума, об их моральном падении, о том, что 80 % детей, рождённых такими работницами, погибают от голода в деревне, куда их отправили, или в воспитательных домах, «сами же родильницы, чтобы не быть заменёнными, становятся на работу на другой, на третий день после родов».