Прах земной - [41]

– Спи, давай!

– Да спала бы уже давно, если бы могла, – с грустью пробормотала, и вдалеке тут же снова раздался чей-то вой.

***

Джейн была до крайности раздражена и обессилена, едва ли не впервые за последние двадцать с лишним лет.

Где-то там в её пещере сидело и готовилось ко сну трое незнакомцев, тех самых, которых она позавчера встретила у озера.

Точнее, – поправилась женщина, не обращая внимания на льющуюся за шиворот холодную воду и голодное шипение выбежавших на разведку грызунов. – Спать легли только двое, а третий, мужчина, продолжает караулить вход.

Если бы Джейн не видела, как он разобрался сразу с двумя ящерами, то однозначно попробовала бы отстоять свою пещеру. Но она видела, а потому придётся отступить… хотя бы на эту ночь.

Элена.

Эта ночь, как и следовало ожидать, выдалась для меня тяжёлой и бессонной. Каждый раз стоило немного задремать или расслабиться (чего само по себе достичь было очень трудно), как рядом начинала кричать какая-нибудь тварь, и все мои старания уходили впустую.

Одно радует, что на предупреждения о потере зрения Рич отреагировал на удивление спокойно, проявив при этом полную незаинтересованность и равнодушие. Я бы подивилась такой вялой реакции на надвигающиеся неприятности и тихо обругала бы себя за то, что без конца подозревала его в плохих намерениях относительно нас с братом, если бы в последний момент не заметила с каким мрачным, усталым лицом мужчина произносил это пресловутое:

– Не бойся, ничего страшного не случится, я вас защищу, – судя по тону, ему просто было не до нас, и он сказал всё это, только, чтобы я поскорее отстала.

Неужели Рич так устал за прошедшую ночь? Я, конечно, понимаю, что его ранили, но, во-первых, после тех чёрных монстров к нам в пещеру больше никто не заявлялся, а, во-вторых, я нахожусь в том же положении, что и неприкасаемый, и, не смотря на рану, чувствую себя не в пример бодрее. Хотя, может, его просто сильнее задели?

– Давай останемся здесь ещё на пару часов? А то у тебя вид чересчур больной какой-то, вдруг ты…

– Нормальный вид, не лезь, – отмахнулся мужчина, шумно вздохнув.

Новая тёмно-синяя рубашка, которую он после долгих поисков вытащил из шкафа и надел взамен испорченной старой, была расстёгнута на несколько верхних пуговиц, и мне не составило труда разглядеть на его шее несколько длинных царапин, наверняка полученных вчера в неравном бою с детьми матушки-природы.

– Слушай, а что у тебя с рукой? – спросила, случайно опустив взгляд вниз и увидев, что кожа на его ладони покрылась ярко-красными пятнами и полосами. Такое в основном случается либо после ожогов горячей водой, либо после сильного недостатка кислорода в крови. – Онемение, да?

– Да, было недавно. Пока что всё прошло. Не знаю, только, надолго ли, – нахмурившись, недовольно пробубнел Рич, будто это я была виновата в том, что у него кровообращение нарушено.

– Поищи в сумке мазь, там, по-моему, была какая-то, как раз для таких случаев. Вдруг тебе поможет? – посоветовала, вспомнив маленький красный тюбик со звёздочками и прилагающуюся к нему инструкцию по применению, из которой я, собственно, и подчерпнула информацию о причинах потери кожей чувствительности и симптомах плохого кровотока.

Я вообще много инструкций имеющихся у нас в запасе лекарств прочитала, но этот тюбик запомнила очень хорошо, потому как до сего момента не могла даже предположить, зачем военные запихнули в свою аптечку такой сомнительный препарат. Сомнительный в том плане, что в случае онемения отдельных участков кожи или сразу целых рук и ног люди обычно обращаются к врачам, а не занимаются самолечением. В Ластонии с этим очень строго, ведь практически любое лекарство при повышенных дозах способно дать противоположный от ожидаемого эффект… короче, ничего безопасного в нашем мире со времён Ядерной Войны не осталось.

– Поможет? Да ну? – тон мужчины был исполнен такого сомнения и насмешки, что я чуть на землю не села от удивления.

Вот это Рич даёт! Для полной картины испорченного вампира-аристократа только кривоватой усмешки с клыками и не хватает. У-упырь, недоделанный!

– Поможет, – закусив губу и посмотрев на него исподлобья, хмуро заключила я. Затем, развернувшись, пошла в сторону мирно спящего братца. Нужно было сделать мелкому укол, пока тот не проснулся и не попытался в сотый раз от меня сбежать.

А уже примерно через десять-пятнадцать минут, когда мы вышли из пещеры и снова двинулись в путь, мне в полной мере довелось почувствовать, каково это, путешествовать с больной ногой. Ни тебе нормально наступить, ни опереться на больную конечность, ни, тем более, успевать шагать за Ричем…

Настроения не добавляла и постепенно образовывавшаяся перед глазами прозрачная красная плёнка, которая в самом скором времени существенно потемнеет, став непроглядной чёрной, и полностью лишит меня возможности видеть.

Что поделать, ведь если бы не она, то, по словам врача, консультировавшего нас с отцом по этому вопросу, я бы могла вообще навсегда ослепнуть. Видите ли, слёзные железы у меня представлены в настолько искажённом виде, что по-хорошему вообще не должны выполнять свои функции. Но это, я повторю, по-хорошему, а вот по-плохому они работают хоть куда. И каждый раз после своей работы очень сильно повреждают сетчатку глаза, которую потом и приходиться восстанавливать той самой красноватой плёнке…