Прах и безмолвие - [2]

— Да никто так не делает, — с чисто йоркширской непреклонностью настаивал Паско.

Элли уже собралась было вступить с ним в спор, но он доверительно проговорил:

— Стоит мне увидеть тухлятину, детка, и я сразу чую неладное.

И Элли, хоть и не сразу, поняла, что он просто пародирует своего шефа, начальника уголовно-следственного отдела Энди Дэлзиела.

Супруги обменялись понимающими улыбками.

— Что это вы так сияете? — спросила Эйлин Чанг, подходя к ним с новой бутылкой вина в руках. — Даже странно, ведь вы заплатили кучу денег за то, чтобы вам здесь разбередили душу.

— Ой, еще как разбередили! Но чутье подсказывает Питеру, что Гедду все-таки убили.

— И ты абсолютно прав, милый Пит, — сказала Чанг и легко присела на подлокотник его шезлонга, — именно это я и хотела донести до зрителя. Давай я налью тебе вина.

Питер окинул взглядом сцену. Все уже собирались расходиться. Он привстал со словами: «Думаю, нам пора», но Чанг удержала его за рукав и, снова заставив сесть, спросила:

— Что за спешка?

— Да никакой спешки. Бегать мне пока еще не под силу.

— Ты восхитительно хромаешь, — сказала она, — и мне страшно нравится твоя палка.

— Он стесняется ходить с палкой, — заявила Элли, садясь с другой стороны шезлонга так, что Питер оказался между двумя женщинами, что было довольно приятно. — Подозреваю, он считает, что палка портит его имидж плейбоя.

— Пит, детка, — сказала Чанг, кладя руку ему на колено и заглядывая в самую глубину глаз, — что есть палка, как не фаллический символ? Или, может, тебе просто нужна палка побольше? Я могу поискать в нашем реквизитном хозяйстве. Подумай только, каких бешеных страстей мужчины были хромыми! Например, царь Эдип — он же трахал собственную мать. А Байрон?! Бог ты мой, он домогался даже родной сестры.

— Питер, к сожалению, сирота и одновременно еще и единственный ребенок в семье, — перебила ее Элли.

— Ах ты, черт. Извини, Пит. Я не знала. Но есть ведь куча других колченогих, не обремененных родственными связями. Например, Дьявол. Он ведь тоже хромал.

И тут Питер Паско, который до сих пор охотно сносил эти весьма ощутимые издевки как справедливую плату за удовольствие быть зажатым между Элли, которую он любил, и Чанг, которую вожделел, понял, что попал в ловушку.

Он поднялся было, но Чанг уже вскочила на ноги. Глаза у нее загорелись.

— Дьявол! — воскликнула она. — Вот так мысль! Пит, милый, повернись-ка в профиль. Фантастика! А с твоей хромотой это будет само совершенство! Элли, ты его лучше меня знаешь. Он мог бы это сделать? Нет, я говорю, он мог бы?

— Ну, у него много дьявольского в характере, — согласилась Элли.

Это было уже слишком. Иной раз палка в руках может оказаться очень кстати. Он со злостью стукнул ею по кофейному столику Гедды Габлер, что мог себе позволить со спокойной душой, поскольку столик принадлежал ему. Чанг коллекционировала предметы театрального реквизита, подобно тому как Мария Стюарт коллекционировала предметы древности. Чанг просто восхищалась желаемой вещью вслух до тех пор, пока ей ее не дарили. Но его ей в подарок не получить!

Элли была, конечно, виновата, но меньше, чем он сам. Он совсем позабыл про золотое правило: любая подруга Элли считалась преступницей до тех пор, пока не была доказана ее невиновность, а возможно, даже дольше. Насколько настороженно отнесся он к провозглашению новой директрисой театра приверженности драме социального звучания, настолько восторженно восприняла эту новость Элли. Но красота и обаяние Чанг сыграли свою роль в завоевании его расположения. Ее спонсоры, члены городского совета, были куда более трудноуязвимой целью. Они-то были движимы не желанием плотских утех, а сребролюбием и сильно опасались, как бы им не пригреть левацкую змею на своей праведной груди. Но когда ее «Частная жизнь» стала самым кассовым спектаклем после ее же «Гондольеров канала Великого союза», отцы города, обнаружив, что сквозь туман их сомнений просвечивают денежные купюры, наконец успокоились и поплыли по течению реки под названием Наличность.

Но именно последняя задумка Чанг, связанная с Маммоной не меньше, чем с именем Божьим, заставила Питера зажечь предупредительные огни своего маяка.

Чанг замыслила грандиозную постановку средневековых мистерий под открытым небом. Предполагалось создать эклектическую версию с особым, ура-патриотическим упором на Йоркский и уэкфилдский циклы. Постановка должна была идти целую неделю в начале лета и получила одобрение всех сильных мира сего, кому был представлен на рассмотрение этот проект. Церковь приняла его, потому что он приобщал горожан к религии; торговая палата — потому что шоу могло увеличить приток туристов в город, руководство местной общины рассчитывало, широко привлекая к постановке местных жителей, возродить самобытность культуры, и, наконец, городской совет согласился, потому что местным жителям, занятым в представлении, не надо будет за это платить. Были какие-то вялые обвинения со стороны горстки пуритан в идолопоклонстве и богохульстве, но все они потонули в великой волне всеобщего одобрения.

Сначала предполагалось, что Чанг поставит на все главные роли актеров своей постоянной труппы и, возможно, пригласит на роль Христа средней величины телезвезду для обеспечения коммерческого успеха, но тут Чанг всех удивила.