».
После нескольких встреч, на которых часами обсуждалась философия Гаудия-вайшнавизма и деятельность вайшнавов, Атулананда привел господина Де в аллахабадский ашрам. А вскоре после этого Матх переехал в дом на южной улице Маллака, рядом с Рам-Багхом, буквально в нескольких шагах от дома Абхая. Теперь Абхай мог ходить туда каждый вечер. После работы он направлялся в Матх, где удивлял брахмачари мастерской игрой на мриданге. Он пел с ними бхаджаны, а иногда сам вел совместное пение. Иногда он приглашал посетить Матх некоторых уважаемых людей Аллахабада. Брахмачари чувствовали, что Абхай привнес свежую струю в жизнь ашрама, а для Абхая началась новая глава жизни — он встретил учеников Бхактисиддханты Сарасвати.
* * *
В 1930 году здоровье Гоура Мохана резко ухудшилось, и родственники собрались вокруг него, полагая, что кончина его близка. Абхай в то время был по делам в Бомбее, а когда приехал в Аллахабад и постучал в дверь, на улице уже стемнело. Гоур Мохан сказал своей дочери, Раджешвари:
— Открой дверь. Абхай приехал.
— Нет, он в Бомбее, — ответила она.
— А я тебе говорю, что это он приехал. Открой дверь! — повторил Гоур Мохан.
Было около полуночи. Она спустилась вниз, открыла дверь и увидела, что действительно приехал ее брат.
Абхай подошел к отцу:
— Как ты?
— Я в порядке, — ответил Гоур Мохан. — Ложись, отдыхай.
На следующее утро Абхай вызвал врача.
— Я не понимаю, как ваш отец еще держится, — сказал ему врач. — У него практически отсутствует пульс. Он уже несколько месяцев ничего не ест.
Абхай спросил отца:
— Хочешь чего-нибудь? Скажи мне.
— Почему ты спрашиваешь? — отозвался отец. — Это врач тебе что-то сказал?
— Нет, — сказал Абхай. — Я спрашиваю, потому что постоянно пропадаю в Бомбее, а ты здесь. Так что, если ты чего-то хочешь, скажи мне. Я здесь. Я здесь только ради тебя.
Гоур Мохан велел ему отдать их корову аллахабадскому Гаудия-матху. Абхай взял корову вместе с теленком и отвел ее в Матх.
Потом он снова спросил отца:
— Есть ли у тебя еще какие-нибудь желания?
И снова отец спросил:
— Тебе что-нибудь сказал врач?
— Нет, нет! Я просто спрашиваю, поскольку мне нужно уезжать по делам.
Тогда Гоур Мохан ответил:
— Пригласи всех Гаудия-вайшнавов Аллахабада и других вайшнавов. Пусть они вечером устроят харинаму, а ты накорми их хорошим прасадом. Таково мое желание.
Абхай устроил все так, как хотел отец, и вечером в их доме началась харинама. В одиннадцать часов преданные приняли прасад и разошлись, и в ту же ночь Гоур Мохан покинул этот мир.
Абхай тяжело переживал потерю отца. Отец исполнял все его желания, воспитывал его как чистого вайшнава и всегда поклонялся Радхе и Кришне. Хотя Абхай был уже взрослым, ему очень не хватало своего любимого защитника и друга. Гоур Мохан, как никто другой, направлял Абхая по верному пути и всегда относился к нему по-особому. Потеря отца привела Абхая в отчаяние. Он вдруг ощутил ту же беспомощность, которую чувствовал, когда был маленьким ребенком, — только отца больше не было рядом. Тот, для кого Абхай всегда был любимым сыном, центром заботы и внимания, тот, кто исполнял все желания Абхая и кто буквально молился каждому встречному садху о том, чтобы его сын стал великим преданным Шримати Радхарани, — этот наилучший из благожелателей оставил его.
В день шраддхи, тринадцать дней спустя после ухода Гоура Мохана, Абхай и его брат сфотографировались. Согласно религиозному обычаю, сыновья обрили головы. На фотографии Абхай и его брат сидят по обе стороны от портрета отца. Портрет в хорошей раме стоит на подставке, задрапированной темной тканью. Гоур Мохан кажется старым, но взгляд его — живой и сосредоточенный. Здесь он не так стар, как на другой фотографии, где он выглядит истощенным, с потускневшими глазами.
Абхай, с обритой головой, в одеянии из простой ткани, широкими складками покрывающей нижнюю и верхнюю части его тела, похож на монаха. Он выглядит совсем не так, как на фотографии, сделанной несколько лет назад в том же месте и с тем же ковром на полу. Там, с женой и собравшимися вокруг детьми, он был молодым главой семьи, поглощенным домашними заботами; у него был вид человека уверенного в себе и готового к активной деятельности. Но здесь... Те же дети сидят на полу без присмотра. Левая рука Абхая твердо и неподвижно лежит на колене (тогда как на первой фотографии он держит ею неугомонного сына). Жены Абхая на снимке нет.
На этой фотографии Абхай выглядит поразительно. Невозможно представить, что еще недавно у него была великолепная шевелюра и усы, которые он сбрил в знак траура по поводу ухода отца, — складывается впечатление, что он был таким всегда. Его окружает какая-то таинственная духовная аура — он похож на святого, погруженного в медитацию. Он не взволнован, не радостен и не печален. Он полон покоя и знания, как будто бы в тот самый день, когда ушел его отец, стал отрешенным от мира садху. Он выглядит таким, каким представлял его отец, — настоящим святым. Он выглядит так, словно всегда был святым, но заметно это стало только теперь.
